Змей Рая
Шрифт:
Я спросил:
— Вы говорите, что нет нужды следовать за учителем, и что не стоит ни учить, ни учиться. Но почему тогда вы проповедуете и произносите речи?
Казалось, он был озадачен, но ответил так:
— Я источаю свои мысли, как цветок источает запах. Цветок просто не может этого не делать.
— Скажите, — спросил я еще, — а устаете ли вы от этого?
— Да, немного.
Я подумал, устает ли цветок, источая аромат.
Мы вышли в сад на чаепитие. Кришнамурти пил только горячую воду, в которой смешал мед и лимон. Из–под стола появился кот. Кришнамурти пытался подозвать его, но тот прошел мимо. Глядя на него тогда, я стал проникаться соучастием к нему, мужчине чрезвычайной храбрости. Кришнамурти — один из величайших людей наших времен. Его суждения, хотя он и отрицает это, коренятся в философии Веданты, и в некоторых отношениях подобны дзен–буддизму. Всё же, его проповеди страдают от слабости изложения,
С некоторых пор Кришнамурти потерял равновесие, вероятно из–за того, что приблизился к барьеру, сквозь который не может пройти. Однажды он уже обнаружил, что нужно отречься от роли Мессии — и ему, вероятно, придется совершить новое отречение, чтобы обрести способность двигаться дальше, или даже просто остаться живым. Он проповедует полное отвержение условностей; он принимает любовь и преступление, но сам живет как традиционный индиец юга. Вегетарианец, пьющий мед и горячую воду, живущий аскетично — в полном соответствии с установленным образцом гуру, или учителя. Я не знаю, случалось ли ему полюбить, но уверен, что никаких злодеяний он не совершал никогда.
И теперь, чтобы суметь пройти дальше и цвести, как розы в его комнате, ему придется отречься от своих лекций. А может, он станет любить или убивать, или перестанет быть Мессией, которым всё же является вопреки себе. Ему придется стать цельным человеком и спуститься к человеческим путям. В общем, пришло время второго отречения.
LI. Истерия?
Я снова возвратился в Дели, чтобы встретиться с чилийским другом — врачом, возвращавшимся в Россию проездом через Индию. В тот вечер мы долго беседовали. Мой друг, расхаживая взад и вперед по комнате, стал говорить о том, что в первую очередь, мы должны сохранять чистоту рассудка.
— Мы, люди Южной Америки, не принадлежим этому миру, — начал он. — Так же, как не принадлежим и цивилизации западного христианства. Мы ни коренные американцы, ни европейцы: мы где–то в середине. Может быть, поэтому наши суждения могут быть несколько яснее прочих. Но, прежде всего, мы должны отдавать себе отчет в том, что цивилизация западного христианства определенно погибает. Серьезным подтверждением этому служит ее симпатия к Востоку, поскольку тяга к экзотике, ориентализм, всегда появлялись в культурах упадочных. Другим свидетельством является ее восхищение примитивизмом и природой. Ведь цивилизация — это всегда искусственная структура, выстроенная в противостоянии к природе. Здесь, в Азии, я вижу примитивизм повсюду, ну, или если тебе угодно — древность. Мы, люди Южной Америки, не принадлежим на самом деле к здешнему миру, но, поскольку мы столь долгое время притворялись европейцами, нам может быть удобно чуть повернуться к Востоку, чтобы уравновесить себя.
Он немного помолчал, прежде чем продолжить:
— Я полагаю, важнее всего помнить, что цивилизация — это всегда триумф над природой. Это жест или ритуал. Это также нечто подобное фантомным болям, болям в ампутированной конечности. Поскольку ты жил в Индии так долго, ты, наверное, мыслишь эти предметы иначе. Но я не об этом хочу с тобой поговорить; я хочу рассказать о моей специальности, психиатрии, и о том, что я видел в России. Они там расширяют теорию Павлова об условных рефлексах. Они не верят в то, что психоаналитики назвали бессознательным, и не очень–то вкладываются в психические комплексы. Наоборот, душевные болезни они приписывают, в основном, окружению. Если у рабочего развиваются симптомы невроза или умственного истощения, они проверяют его окружение и расспрашивают его сотрудников — так пытаются найти причину проблем. В крайнем случае, его отправят на другую фабрику. Такое лечение по большей части основано на медикаментах.
Мой друг перестал ходить взад–вперед, и стал напротив, держа руки в карманах.
— Очевидно, метод этот неприемлемый, и всё равно не позволяет избежать необходимости ответов на вопросы философские. Но мало просто признать негодность метода — что же делать дальше? Я, разумеется, не спиритуалист, и не могу верить в то, что определенные душевные ощущения сохраняются и после смерти. В Бомбее я посещал современную школу йоги, там измеряли пульс мужчины в трансе, и снимали электрокардиограммы и энцефалограммы, когда он был в самадхи. Что главным образом поразило меня в этих экспериментах, так это неубедительность способов, гипотез и результатов.
Тут я перебил его.
— Тебе могут быть интересны
— Я очень скептичен в отношении всего этого, — ответил друг. — Предположения, гипотезы! Это может оказаться всего только каким–нибудь электрическим явлением, как радио или замок на фотоэлементах, который автоматически открывает дверь, если его заслонить. Без сомнения, в этом немного связи с посмертной жизнью. Ты задумывался всерьез об этих сообщениях, происходящих отсюда, из Индии, о детях, которые якобы помнят свои прошлые жизни? Мне рассказали, что психиатр и всемирно известный невролог отправились изучать эти случаи. Так, маленькая девочка четырех лет утверждала, что помнит точное место, где раньше была замужем. Более того, она оказалась способна детально описать дом и особенности характера своего мужа. Ее слова, кажется, подтверждало и свидетельство ее «прошлого мужа» — он был еще жив, хотя уже и глубокий старик. Лично я не верю, что это может доказывать хоть что–то. Я давно обратил внимание на то, что все эти феномены метемпсихоза обнаруживаются только в Индии. Так сказать, они обнаруживаются только в стране, которая уже верит в перевоплощение. Всё это может оказаться просто коллективным внушением, или давлением коллективного разума на сверхчувствительный дух ребенка, ведь дети обычно очень восприимчивы. Опять же, принцип радио. Подобные вещи часто происходят в связи с идеями, которые еще не сформулированы, или с механизмами, которые вот–вот должны быть изобретены. Несомненно, их умозрительное присутствие — плод коллективного ума, который может воплотить в реальность только гений или изобретатель. Но опять же, подобные феномены обычно происходят только в подходящей душевной атмосфере, так сказать, умственном климате.
— Может быть, ты прав. Как и ты, я не верю, что эти феномены углубляют или разрешают тайну смерти. Ведь я считаю смерть чем–то вроде возможности взглянуть на собственное тело снаружи. Все мы заперты в огромном теле, не имея возможности вырваться, как в этих Колесах жизни.
Я встал и показал другу тибетскую танку, висящую на стене комнаты. Изображенное на ней Колесо жизни помещалось в животе яростного демона. Я указал на концентрические окружности вокруг колеса.
— Умирание, вероятно — просто перемещение из одной части круга в другую, — сказал я. — Или, с той же вероятностью, оно может быть пробуждением. Ведь, в конце концов, все эти вещи, о которых мы толкуем, и о которых рассказывал доктор Юнг — не более чем рабочие гипотезы. Мы никогда не познаём сущностей; мы знаем лишь, что мир приходит к нам, в конечном итоге, посредством наших чувств, и наших совершенно личных реакций на эти ощущения. Так, например, я даже не уверен, что мир продолжит существовать после моей смерти. Ведь как, в конце концов, он может продолжаться без меня, если это «мой мир»? Взять, например, новейшие теории в физике и математике — полностью абстрактные и гипотетические. А что они породили? Атомную бомбу. Значит, мы должны спросить себя, существуют ли на самом деле атом и бомба — или важнее то, что они существуют только в уме человека? Если так, то важны идея и ум, создающий вещи. Природа подражает искусству. Поэтому, возможно, индийцы лучше всех подготовлены к преодолению проблем с бомбой, ведь индийская философия уже поддержала этот тезис. Она всегда утверждала, что действительно значимым является созидательная воля: слово, идея или магический знак.
— В этом может быть правда, — ответил друг, — ведь и я озабочен, в частности, наукой йоги. Люди, разработавшие эту науку в древности, должны были знать нечто, что сейчас утеряно. Но как они могли знать, тысячи лет назад, о точном расположении анатомических сплетений? Если они правы в этом, то запросто могут оказаться правы и в другом, в их знании о третьем глазе, например, или том пустом пространстве, что будто бы существует между мозгом и сводом черепа, и которое может управлять функциями, о которых нам неизвестно ничего.