Змей Уроборос

Эддисон Эрик Рукер

И Галландус остался перед Оулсвиком, а это, как вы знаете, о Король, могучая крепость, стоящая на мысе, далеко вдающемся в море, и на берег там ведет узкая вымощенная дорога, которая всегда находится под водой, за исключением редких часов низкого прилива. И мы подвезли туда множество запасов для осады, которую собирались предпринять. Но Корсус с основными силами пошел на юг, убивая и грабя, и стремясь достигнуть нового дома Голдри Блазко в Дрепаби, заявив, что люди больше не будут говорить о сожженных Вурдалаками Дрепаби Майе и Дрепаби Комбуст, от которых остались только кучки пепла.

— И, — сказал Король, выходя из ванны, — он действительно сжег его?

— Да, о Король, — ответил Гро.

Король поднял руки над головой и прыгнул головой вперед в бассейн с холодной водой.

Выйдя оттуда, он взял полотенце, и, держа его обеими руками, стал вытираться, водя полотенцем из стороны в сторону за плечами. Потом сказал: — Продолжай. Расскажи мне больше.

— Милорд, — сказал Гро, — Оулсвик наконец сдался Голландусу, и Корсус вернулся обратно из сожженного Дрепаби. В этой части Демонландии не осталось почти никого живого, а те, кто остались, страдали от голода и ран. И вот тогда обнаружились печальные последствия того, что он не пошел на север к Гелингу, как ему советовал Галландус.

Пришло слово, что Спитфайр вышел из Гелинга с двухсот двадцатью десятками пеших, и еще пятьюдесятью всадниками. Узнав об этом, мы снялись с лагеря и двинулись на север, чтобы встретить их, и в последний день Августа повстречались с их армией в месте, которое называется Брима Рейпс. Это холмистая равнина в Нижнем Тиварандардейле. Все мы были веселы, ибо имели преимущество над врагом (больше трех тысяч четырехсот пеших и еще четыреста конных) и с радостью приготовились к бою, заняв позицию на краю маленькой долины прямо против Спитфайра и его людей. Там мы и стояли какое-то время, но Корсусу надоело стоять и он сказал: "Нас больше, чем их. Я сейчас пойду на север, а потом на восток и отрежу их, чтобы они не убежали на север обратно в Гелинг после разгрома".

Но Галландус сказал, что нет, лучше подождать их атаки, ибо мы стоим на холме, им придется взбираться вверх по склону и это даст нам большое преимущество. Но Корсус, который день ото дня становился все более упрямым и заносчивым, не захотел слушать его, и в конце концов прямо перед всеми обвинил Галландуса в том, что он хочет прибрать к рукам командование всей армией, и вообще собирался убить самого Корсуса и всех его сыновей прошлой ночью, когда они вышли из своего шатра (явная ложь).

И Корсус приказал обойти армию Спитфайра с тыла, как я уже рассказал вам, о Король; и действительно это был совет сумасшедшего. Ибо Спитфайр, увидев нашу колонну, пресекающую справа от него вход в долину, приказал атаковать, ударил нам во фланг, разрезал надвое и уже через два часа наша армия напоминала яйцо, разлетевшееся на куски после падения с высокой стены на твердый гранит. Никогда за всю свою жизнь я не видел такого мгновенного и ужасающего разгрома такой огромной армии. С большим трудом мы вернулись обратно в Оулсвик, семнадцать сотен человек, несколько сотен из которых были тяжело ранены. И если у Демонов погибло двести человек, то это стало бы огромным чудом: так велика была победа Спитфайра на холмах Брима Рейпс. Но и в лагере нас поджидали плохие вести, ибо пришли беглецы с севера и объявили, что Зигг с малыми силами напал на тех, кто держал Ушко, почти всех перебил и овладел проходом. Так что мы отступили в Оулсвик и закрылись там, осаждаемые Спитафайром и его армией, но он никогда не осмелился бы даже поднять голову, если бы не дьявольская глупость Корсуса.

И настала та самая ночь, о Милорд Король, злая ночь в Оулсвике, окруженном со всех сторон морем. Корсус был пьян, и его сыновья тоже, и они с жадность пили бокал за бокалом вино из запасов Спитфайра. Наконец его вырвало, и он упал на пол между столов, а Галландус, раздраженный донельзя позором и разрушением всех наших ожиданий, вскочил и громко крикнул: "Солдаты Ведьмландии! Я устал от этого Корсуса. Он мятежник, развратник, скандалист, пьяница и обжора, губитель армий, наших армий, не вражеских, и он в конце концов заведет нас в ад, но без приказа Короля мы не в силах помешать ему. — И еще он сказал. — Я уезжаю домой, в Ведьмландию, и больше не буду участвовать в этом позорище". И тут все закричали "К дьяволу Корсуса! Будь нашим генералом!"

Гро минуту помолчал. — О Король, — наконец сказал он, — был ли это заговор Богов или моя собственная злая звезда, но и я частично повинен

в том, что произошло дальше. Поэтому прошу вас, не ругайте меня чересчур. Не думаю, что мог я каким-нибудь советом помочь Корсусу, ибо никого он не слушал в этом несчастном путешествии. Когда все закричали "Ха, ха, Галландус! Выполем сорняки, пускай останется только хорошее зерно! Будь нашим генералом!", Галландус отвел меня в сторонку и сказал, что хочет знать мое суждение прежде, чем согласится — или не согласится — стать генералом. И я, видя смертельную опасность всех этих беспорядков и думая только о нашей безопасности, поощрил его принять предложения. Ибо был Галландус не только отличный солдат, но и великолепный командир, с умом склонным к великим попыткам и благородным предприятиям. Так и произошло, и, против собственного желания, он наконец сказал "да". Все разразились радостными криками, и даже Корсус не сказал ничего против, и был у него настолько сонный вид, что мы все решили, что он слишком пьян и не может ни говорить, ни двигаться.

И мы все пошли спать. А на следующее утро, о Король, совсем рано, поднялся великий крик на главном дворе Оулсвика. И побежал я в одной рубашке через серый утренний туман, и увидел Корсуса, стоящего на галерее перед комнатой Галландуса на верхнем этаже. Был он обнажен по грудь, а вся его волосатая грудь и руки до подмышек запачканы кровью, и держал он в руках два окровавленных кинжала. И крикнул он зычным голосом. "Предатель! Предатель был в лагере, но я изничтожил его. И пусть тот, кто хотел сделать Галландуса генералом, выйдет вперед, и я смешаю его кровь с этой и сделаю их родственниками".

Король надел шелковые трусы, чистую шелковую рубашку и начал зашнуровывать свой черный камзол, отороченный бриллиантами. — Ты рассказал мне, — сказал он, — о двух ошибках, совершенных Корсусом. Во первых он потерял битву и половину моих людей, а во-вторых в злобе убил Галландуса, вместо того, чтобы исправиться самому.

— Убил Галландуса во сне, — сказал Гро, — и послал его из тьмы в дом темноты.

— Ну, — сказал Король, — в каждом месяце есть два дня, когда ты можешь начинать что угодно, но все равно никогда не закончишь. Я думаю, что именно в такой день Корсус отомстил Галландусу.

— Весь лагерь, — сказал Лорд Гро, — был недоволен им, ибо он оскорбил всех, убив столь уважаемого воина. Тем не менее никто не выступил против него открыто, ибо его охраняли ветераны, и еще он приказал выпустить кишки дюжине тех, кто больше всего шептался по углам, так что остальные испугались и до открытого восстания дело не дошло. И я говорю вам, о Король, ваша армия в Демонландии в великой опасности. Спитфайр стоит перед Оулсвиком со значительными силами, и нет ни малейшей надежды удержать крепость без подкреплений. И эта опасность может подтолкнуть Корсуса на какой-нибудь очередной безумный поступок. Хотя я не думаю, что с такой мятежной армией он может решиться хоть на что-нибудь. В его ушах постоянно звучит шепот всеобщего презрения, которое станет бесчестьем, если он быстро не исправит свою ошибку на Брима Рейпс. Нам еще повезло, что у Демонов нет кораблей и Лаксус командует на море. Но не так-то просто поддерживать связь между Оулсвиком и флотом, да и в Демонландии много хороших гаваней и мест, где можно строить корабли. Если они сумеют помешать нам подкрепить армию Корсуса, и весной отрежут флот Лаксуса, мы попадем в настоящую беду.

— Как ты сумел уйти оттуда? — спросил Король.

— О Король, — ответил Гро, — после убийства в Оулсвике мне каждый день мерещился окровавленный кинжал, и, ради себя и Ведьмландии, я стал изобретать план побега. Наконец подошел флот, скрытно, и я сумел переговорить с Лаксусом, который крайне рассердился на Корсуса за злые дела, грозящие пустить на ветер все наши надежды, и попросил меня отправиться в Карсё, стать его устами и устами всех честных сердец Ведьмландии, и обратиться к Вашему Величеству за помощью, пока еще не поздно. Ибо Корсус впал в безумие, перечеркнул все хорошее, когда-либо сделанное им, и полностью потерял ясность мысли, которую вы знали и ценили в нем. Удача покинула его, и нынче он как тот, кто, падая на спину, сломал себе нос. Я прошу вас ударить прежде, чем ударит Судьба и мы потеряем все.