Змея Давида

g.allena

Дамблдор снова вздохнул и с интересом начал разглядывать свою пострадавшую руку.

– Сколько мне осталось, как вы думаете? – как ни в чем не бывало спросил он. – Не могу сказать, – ответил Снейп. – Может быть, год. Сдержать такие чары навсегда невозможно. Постепенно они начнут распространяться, это из тех заклятий, которые со временем только усиливаются. – Ну что ж, это сильно упрощает дело, – казалось, Дамблдора нисколько не смутила перспектива умереть меньше чем через год. – Я имею в виду тот план, который выстроил вокруг меня Волдеморт. План заставить этого бедного мальчика, Малфоя, убить меня, – пояснил он. – Темный лорд и не ждет, что Драко добьется успеха, – проворчал Снейп. – Это просто наказание за недавние промахи Люциуса. Медленная пытка для родителей Драко, вынужденных наблюдать его провал и наказание. – Короче говоря, мальчику вынесен смертный приговор, как, разумеется, и мне. Ну, а естественный преемник по этому заданию, после провала Драко, будете

вы, если я правильно понимаю? – Да, кажется, именно так… – Отлично. Теперь вот что. Ваша главная задача сейчас — выяснить, что собирается делать Драко. Напуганный пятнадцатилетний мальчишка опасен и для самого себя, и для окружающих. Предложите ему помощь и руководство, он их, наверное, примет — вы ему очень нравитесь… – Уже гораздо меньше, с тех пор как его отец вышел из фавора. Драко осуждает меня, он думает, что я занял место Люциуса. – И все-таки попробуйте. Я беспокоюсь не столько за себя, сколько за случайных жертв — мало ли, какие планы придут мальчику в голову. Но, в конечном счете, есть только одно средство, чтобы спасти его от гнева Волдеморта. – Вы намерены позволить ему вас убить? – съязвил Снейп.

— Нет, конечно. Меня должны убить вы.

– Вы хотите, чтобы я сделал это прямо сейчас? – спросил Снейп после долгого молчания. – Или дать вам еще несколько минут, чтобы составить эпитафию?

– Нет-нет, это не так срочно, – беспечно ответил Дамблдор. – Я полагаю, случай представится в свое время. С учетом того, что произошло сегодня, можно не сомневаться, что это произойдет в течение года… Я прошу вас об этой великой услуге, Северус, потому что моя смерть — такое же решенное дело, как то, что «Пушки Педдл» займут в этом сезоне последнее место в лиге. Признаюсь, я предпочел бы быстрый и безболезненный конец долгим мукам, которые мне предстоят, если будет задействован, например, Грейбек. Я слышал, Волдеморт и его завербовал? Или наша милая Беллатрикс, которая любит поиграть с мышкой, прежде чем ее съесть…

Фигуры Снейпа и Директора снова растаяли. Тишина в зале теперь стояла абсолютная, все присутствующие сидели неподвижно, уставившись на Омут. А над его поверхностью снова возникли серебристо-белые фигуры.

Снейп стоял перед портретом Дамблдора в директорском, теперь уже своем, кабинете.

– Вы назовете Тому Реддлу правильный день отъезда Гарри из дома его родственников, — говорил Дамблдор. — Если вы этого не сделаете, это вызовет подозрения, потому что Волдеморт считает вас прекрасно информированным. Но при этом проведите идею двойников — я думаю, это обеспечит безопасность Гарри. Попытайтесь применить «конфундус» к Флетчеру. И пожалуйста: если вас заставят участвовать в ловле, играйте свою роль убедительно…

Следующее воспоминание показывало Снейпа во время операции «Семь Поттеров». Диана увидела, как кто-то из упивающихся целится в Люпина, Снейп отправляет «сектумсемпру» в своего «напарника», чтобы выбить палочку у него из руки, но промахивается, и заклинание отрезает ухо у Джорджа Уизли.

Следом за этим возникла сцена в директорском кабинете. Снейп достал из тайника меч Гриффиндора и принялся натягивать на себя зимнюю мантию с капюшоном.

– Вы по-прежнему не хотите сказать мне, почему Поттер непременно должен получить меч? — спросил он у портрета Дамблдора над письменным столом. – Пожалуй, нет, — ответило изображение. — Он сам разберется, что с ним делать. Будьте очень осторожны, Северус, боюсь, они вас могут плохо встретить после истории с Джорджем Уизли…

Фигура Снейпа снова превратилась в серебристое облачко, которое плавно опустилось обратно в чашу. Гарри отошел от Омута и снова сел с кресло. Зал продолжал хранить молчание, Шеклболт и Боунс сидели, уставившись в пространство, Артур Уизли сверлил взглядом Снейпа. На лице же самого Снейпа читалось облегчение. Судя по всему, часть наиболее интимных воспоминаний Поттер решил суду не демонстрировать.

– Мистер Поттер, – Кингсли, наконец, вышел из ступора, – продемонстрируйте, пожалуйста, суду воспоминание, касающееся просьбы Альбуса Дамблдора убить его, еще раз.

Поттер неуверенно подошел к Омуту и, взявшись за край чаши, принялся ее раскачивать. Тяжеленный Омут поддавался ему с трудом, однако Гарри удалось выудить из серебристой субстанции внутри нужное воспоминание. Он подцепил его палочкой, и над поверхностью Омута снова возникли фигуры Снейпа и Дамблдора.

Эпизод с просьбой Дамблдора о «великой услуге» был просмотрен еще раз, после чего Кингсли кивнул головой, давая понять, что ему все более-менее ясно. А в рядах заседателей уже набирало силу перешёптывание. На Поттера поглядывали кто снисходительно, кто с сочувствием, а кто-то и с восхищением.

Гарри тем временем отошел на несколько шагов назад и снова уселся в кресло свидетеля.

– Господин министр, надеюсь, ни у кого не осталось сомнений в том, что профессор Снейп всего лишь выполнял просьбу Дамблдора? – спросил он, но Шеклболт не отвечал – он в это время усиленно совещался о чем-то с Боунсом и Уизли. – Господа заседатели, – произнес с места МакДафф, – у многих

из нас в ходе просмотра, да и ранее, когда мистер Поттер ссылался на эти самые воспоминания, возникли серьезные сомнения в их подлинности. Полагаю, это именно тот случай, когда доказательства такого рода не могут быть признаны достоверными. – Вы намекаете на то, что я – лжец? – Поттер сузил глаза, внимательно глядя на МакДаффа, а на щеках его появились некрасивые красные пятна. – Ну что вы мистер Поттер, – елейно улыбнулся тот. – В вашей честности никто из присутствующих не сомневается. Однако вызывает сомнение подлинность переданных вам воспоминаний. Мы все прекрасно знаем, что подсудимый давно известен в определенных кругах как один из сильнейших в Европе окклюментов. Для такого мастера, как Снейп, состряпать достоверные воспоминания – пара пустяков. Ведь вы, мистер Поттер, не в состоянии отличить подделку от настоящих воспоминаний, верно? – и МакДафф обвел взглядом своих коллег, словно ища у них поддержки. Многие из них в ответ согласно закивали. На губах Снейпа промелькнула горькая усмешка. Кажется, он тоже был готов к такой реакции. – Разумеется, – к удивлению Дианы, Поттер вовсе не собирался «лезть в бутылку», доказывая честность свою и Снейпа. Он только усмехнулся непривычной для него злой усмешкой. – Признаться, у меня были сомнения в их подлинности. Но, во-первых, не думаю, что умирая, – а я, да и сам профессор Снейп, в тот момент не сомневались в том, что он умирает – так уж легко, как вы выразились, «состряпать» качественную подделку. А во-вторых я имел беседу с портретом профессора Дамблдора, и он подтвердил, что этот его разговор с подсудимым действительно состоялся. – Показания портретов судом не рассматриваются, – сказал кто-то. – Да и кто знает, что там на уме у этих портретов. Они довольно часто говорят именно то, что от них хотят слышать. – Мистер Поттер, – спросил его Кингсли, – почему вы не предоставили следствию эти воспоминания ранее? Такого рода свидетельства нуждаются в тщательной экспертизе, особенно в данном случае. – У меня встречный вопрос, господин министр, – с той же злой улыбкой спросил Поттер, глядя куда-то в верхние ряды, где, как знала Диана, сидел Ярдли. – Почему, когда я предложил следователю Ярдли провести подобную экспертизу, он сделал вид, что не понял о чем речь или вообще не услышал? Я ведь дважды предлагал подобное. И дважды не услышал в ответ ничего.

Взоры присутствующих немедленно устремились в сторону Ярдли. Тот побледнел, однако ответил довольно спокойно:

– Мистер Поттер как всегда все упрощает. Легко сказать: «проведите экспертизу». Однако найти в стране эксперта такого уровня, чтобы он мог с точностью подтвердить или опровергнуть подлинность этих воспоминаний, в настоящее время весьма сложно. Насколько мне известно, один из немногих в Британии мастеров ментальных практик Юстус Коул недавно скончался, да и было-то ему уже сто пятьдесят лет, возраст, сами понимаете… – А пригласить эксперта из-за границы? – не унимался Поттер. – Или так не хотелось выносить сор из избы? И потом: я не верю в то, что в Англии не осталось ни одного толкового легиллимента.

– Сразу видно, что вы – не англичанин, Ярдли – сказал Шеклболт. – Мистер Тайлер, – обратился он к кому-то из присутствующих, – что вы можете сказать по поводу предоставленных свидетелем материалов? Могла ли иметь место подделка?

С места поднялся грузный старик лет восьмидесяти – хранитель архива воспоминаний из Отдела тайн. Он протер потное лицо огромным клетчатым платком и меланхолично произнес:

– Я повидал достаточно подделок, господа заседатели, чтобы с уверенностью утверждать… – он замолчал и принялся заталкивать платок в карман мантии. Наконец, видимо, решив, что театральная пауза в данном случае не слишком уместна, закончил фразу: – Воспоминания подлинные. А если это и подделка, то выполнена она на высочайшем профессиональном уровне. – Если бы вам предложили провести анализ этих воспоминаний, вы бы согласились? – спросил его Шеклболт. – Почему бы и нет? – Тайлер уселся на место. – Но я уверен в том, что это – не подделка. Как бы дико это не звучало. – Что же, – по лицу Кингсли сложно было понять, рад ли он, что в деле Снейпа появились новые обстоятельства, или раздосадован тем, что эти новые данные требуют серьезной перепроверки, – предлагаю отправить дело подсудимого на доследование. Предоставленные свидетелем Поттером материалы будут подвергнуты тщательной экспертизе. «Какого хрена?! Какое еще доследование?!» – Ваша честь, – Диана, не выдержав, вскочила с места. – Прошу вас предоставить слово мне и, возможно, не потребуется никакой экспертизы. Зачем затягивать процесс на неопределенное время?

«Ты мне обещал, гад! Попробуй только не дай мне выступить!» – ее ментальный посыл в сторону Шеклболта был таким сильным, что тот, даже не будучи легиллиментом, почувствовал его и мрачно кивнул:

– Мистер Поттер, вы свободны. Следующий свидетель – Диана-Эстер Беркович.

Прижимая к себе папку и ни на кого не глядя, Диана быстро и решительно прошла к креслу свидетеля. Усевшись в него, она покосилась в сторону Снейпа, но тот смотрел прямо перед собой, однако его поза выдавала напряжение.