Змея Давида
Шрифт:
Дамблдор довольно усмехнулся в бороду и, поигрывая палочкой, снова задал вопрос:
– А как насчет ее шансов поступить в Аврорат? – Она поступит, – уверенно сказал Снейп. – Высшие баллы на ТРИТОНах ей обеспечены, я уверен. И с психической устойчивостью у нее все в порядке. Упрямая, самоуверенная, с отличной реакцией, при этом неплохо контролирует эмоции. Думаю, моя помощь ей в настоящее время не требуется. – Так странно слышать от тебя столько похвал в адрес студентки, Северус, – Дамблдор добродушно рассмеялся. – Ты настолько хочешь от нее избавиться? – У меня просто и без нее дел по горло, – пробурчал Снейп, недовольный тем, что Дамблдор снова, как всегда, понял его лучше, чем хотелось бы. – Отлично. Тогда, думаю, ваши занятия следует прекратить. И постарайся
Дамблдор отошел к окну, словно не желая смотреть Снейпу в глаза.
– Просто родителям некоторых студентов не нравится то, что ты выделяешь ее из числа других, занимаясь с ней индивидуально так часто. – А причем тут отработки? – Северус, просто сделай, как я прошу, – устало произнес Дамблдор, ясно давая понять, что объяснений мотивам этой просьбы пока не будет. – Как скажете. В конце концов, мне же лучше, – недовольно, но в душе радуясь, что все так легко разрешилось, проворчал Снейп.
Диана, закутанная в мантию-невидимку, кралась по коридору. Мантия была старая и пропускала, поэтому для пущей маскировки она набросила на себя еще и Дезиллюминирующие чары. Вот уже неделю она ходила по пятам за Блэквудом, взявшим в моду шастать где-то после отбоя и возвращаться ближе к полуночи. Мысль о том, что этому козлу не мешало бы отомстить, время от времени начинала ее жечь, ведь еще пару месяцев – и он закончит школу и тогда поминай как звали. Она уже выбрала способ мести, но для ее осуществления Блэквуду необходима была компания. Осталось только застукать их вдвоем и при этом не выдать своего присутствия.
Вчера она все же поймала их – Блэквуда и Клео Локерби, семикурсницу с Рейвенкло. Эти двое явно пребывали в нетерпении – они старательно искали класс для уединения, но их каждый раз постигала неудача – то Миссис Норрис зайдет и скрипучим, но громким мявом привлечет Филча, то дежурные старосты застукают, то Мак-Гонагалл не вовремя начнет проверять коридоры перед отбоем. Но вот сегодня, похоже, был их вечер – тишина в коридорах стояла мертвая, ни души.
«Сладкую парочку» она заметила в одном из коридоров на третьем этаже. Сначала она услышала звуки поцелуев, шорох мантий и сдавленные смешки, а затем и увидела и их самих. Блэквуд стоял, прижав девушку к каменной стене, руки его вовсю гуляли по ее телу, одновременно он продолжал целовать ее. Диана едва удержалась, чтобы не фыркнуть от смеха – до того глупо они сейчас выглядели по ее мнению. «Ну, давайте же, начинайте прямо здесь, чего тянуть-то! Так хорошо стоите, просто сказка, а не цель!»- подумала она, с величайшей осторожностью вынимая палочку из кармана. Но Блэквуд, отлепившись от девушки, схватил ее за руку и потащил по коридору. Целью его был заброшенный класс, которым уже пару лет никто не пользовался – там обрушилось несколько массивных потолочных плит и теперь в нем хранили старые парты и доски.
Диана на цыпочках пошла за ними. Она боялась, что они могут услышать шаги, но эти двое, похоже, были настолько поглощены своими планами, что не услышали бы и стука каблуков. Вот они скользнули в дверь, и Диана едва успела прошмыгнуть за ними, прежде чем дверь захлопнулась. На мгновение ей стало мучительно стыдно от мысли о том, свидетелем чему она сейчас станет, но потом вспомнила о том, что этот сынок богатых родителей собирался с ней сделать, и снова разозлилась.
Было
И наконец, через минуту из дверей того же класса выскользнула неясная тень, больше похожая на фантом, чем на живого человека. Тень стянула с себя нечто вроде плаща и оформилась во вполне земную Диану Беркович. Она свернула ставшую ненужной мантию-невидимку, сунула в рукав палочку и спокойно побрела в сторону слизеринских подземелий.
Подленькое проклятие под невинным названием «хобот мамонта» она подглядела в одной из книг в столь любимой ею Запретной секции. Не слишком болезненное, но крайне шокирующее своими внешними проявлениями, оно было недолговечно – Блэквуду предстояло помучиться не больше двух-трех дней, а если у него хватит наглости пойти за помощью к мадам Помфри, то и вовсе меньше суток. А вот девушку ей было порядком жаль – надо же, рассчитывала на романтичный секс в пустом классе, а увидела такое…
Да уж, месть, конечно, изяществом не блистала, но и Блэквуд со своими наполеоновскими планами на спор трахнуть слизеринскую отличницу не был сильно оригинален.
В Больничное крыло его притащили однокурсники, которые всю дорогу разрывались между желанием от души поржать над незадачливым Казановой и сочувствием. Неизвестно, смеялась ли мадам Помфри, только вот Снейп так и буравил ее глазами весь следующий день. Ну и пусть. Пусть докажет, что это она. «Приори инкантатем» действует только на последние четыре заклинания, вот она и постаралась, чтобы последними четырьмя были совершенно невинные бытовые заклинания вроде «экскурсо» и «акцио».
====== Глава 17 ======
Над древним городом опускались беспокойные сумерки. Несмотря на то, что его временное убежище приходило в негодность и менять его нужно было как можно скорее, он был доволен. То, что он искал, находилось здесь, находилось уже давно и, судя по всему, будет находиться еще долго. Да, эта вещь бесценна и ее охраняют, но вот уже много лет о ней никто не вспоминает. И никому в голову не пришло, что о ее существовании может знать кто-то еще, кроме Посвященных.
Он вернется сюда. Он точно знал это – иначе и быть не могло. Неужели он, так далеко шагнувший за границы бессмертия, не найдет способ вернуться? И когда он вернется, он возьмет то, что приблизит его к вечной жизни еще ближе. Пусть в своем теперешнем облике он способен только на то, чтобы пролезать в любую дыру незаметным, но в этом тоже есть свое преимущество. Оно того стоит, чтобы подождать, и он готов был ждать сколь угодно долго.
До его чуткого слуха доносились громкие звуки, ставшие уже такими привычными для этого города – взрыв, еще один, крики людей, автоматные очереди, затем полицейские сирены. Если бы у крысы, чьим телом он вынужден был воспользоваться, были подвижные лицевые мышцы, отвечающие за мимику, он бы сейчас позволил себе презрительно скривиться. Безмозглые, тупые маглы, они даже на этой земле, названной ими Святой, умудряются грызться, словно пауки в банке! И эти жалкие людишки правят миром, а его раса загнана в подполье, словно те же крысы! Ничего, он это исправит!
Он решил: пора. Вырвавшись на свободу, он уже не видел перед собой ничего, кроме бесконечного звездного неба и ярких огней вечернего Иерусалима где-то далеко внизу. Он летел домой.
На обочине дороги осталась лежать крупная серая крыса. Ее тщедушное тельце несколько раз судорожно дернулось с жалобным писком и неподвижно вытянулось, окончательно замерев. Остекленевшие глаза-бусины неподвижно глядели вслед маленькому черному облачку, которое вырвалось из ее тела и тут же растворилось в темноте.