Змея Давида
Шрифт:
Когда она увидела перед собой лицо Снейпа и услышала его голос, ей вначале даже показалось, что у нее начался предсмертный бред. Он не мог находиться здесь, ее никто не смог бы найти в этом глухом месте, а значит, нет никакого Снейпа, а есть только игра ее угасающего воображения. Но ослепляющая боль в раненом плече, когда он попытался взять ее на руки, резко вернула ее в действительность. Снейп пробормотал какое-то заклинание, и боль уменьшилась, а когда он завернул ее в свою мантию, стало совсем хорошо. Глаза сами собой закрылись и открывать их совершенно не хотелось. Как же здорово, когда тебя, мокрую и промерзшую до костей, прижимает к себе кто-то большой и теплый! А затем она, кажется,
Когда она снова открыла глаза, она ощутила, что лежит на чем-то мягком, завернутая в плед. Затем чьи-то руки приподняли ее голову, к губам прижалось прохладное горлышко бутылочки для зелий, и она инстинктивно выпила содержимое. По мерзкому вкусу узнала обезболивающее и проснулась окончательно.
Она лежала на узкой кровати, застеленной темным покрывалом, по-прежнему завернутая в мантию Снейпа, а сам профессор стоял прямо перед ней и смотрел на нее оценивающим взглядом. На нем не было его неизменного сюртука, только брюки и белоснежная рубашка, с закатанными до локтя рукавами. В одной руке он держал пустой пузырек из-под зелья, в другой – палочку.
– Очнулись? – спросил он.
Диана сглотнула и издала звук, отдаленно похожий на «угу». В горле было сухо, глаза резало от яркого света магического шара, повисшего под потолком, в ушах все еще стоял шум прибоя. Кроме того, ее слегка подташнивало, видимо, головой она ударилась прилично. Снейп тем временем стянул с нее свою мантию, а затем взмахом своей палочки разрезал ее многострадальный свитер вдоль и принялся осторожно стаскивать его с нее.
Рефлекторно она отпихнула его руку от себя, чувствуя при этом, что краснеет. Не обращая внимания на ее довольно-таки вялое сопротивление, Снейп продолжил свою работу и произнес успокаивающим тоном:
– Ваша одежда уже ни на что не пригодна, к тому же насквозь промокла. И мне нужно обработать ваши раны, так что потерпите, – и, заметив, что она перестала противиться его попыткам снять с нее свитер, добавил с легкой издевкой: – Обещаю не покушаться на вашу честь. – Только попробуйте, – вырвалось у нее против воли. Собственный голос показался ей чужим – низким и будто сорванным. Возможно, в другое время за такую наглость Снейп послал бы в нее какое-нибудь малоприятное заклинание или размазал бы по стенке убийственным сарказмом, сейчас же он только хмыкнул и, разрезая палочкой левый рукав ее свитера, произнес: – Ну, если вас хватает на то, чтобы огрызаться, значит, жить будете. Вы родились в рубашке, вы это знаете? – У нас в семье все такие – везучие, – прошипела она сквозь стиснутые зубы. Когда он стягивал рукав свитера с ее левого плеча, в нем снова вспыхнула резкая боль – ткань присохла, и Снейпу пришлось постараться, чтобы очень осторожно отлепить ее от раны. Отбросив в сторону окровавленную и грязную тряпку, бывшую некогда дорогим кашемировым свитером, он взялся за ее юбку. Ее он снял, предварительно расстегнув молнию, и бросил на пол рядом со свитером. Затем также аккуратно стянул рваные колготки, причем, когда он задел сломанную правую лодыжку, Диана не удержалась и издала сдавленный крик. Также она увидела на своем правом бедре длинный ровный порез, будто сделанный остро наточенным ножом – след от «сектумсемпры». «Повезло, – подумала она, – задело по касательной и до артерии не достало».
Теперь вся ее одежда валялась грязной окровавленной кучкой на полу, на ней осталось только нижнее белье.
– Как вы меня нашли? – спросила она, только чтобы скрыть смущение. – Вас нашел не я, а Добби, – ответил Снейп, окуная кусок бинта в таз с теплой водой. – Эльф из Хогвартса.
Зельевар принялся осторожно смывать кровь с раны на ее плече. Каждое его прикосновение вызывало боль, от которой темнело в глазах, но Диана не стонала, только цедила
– Шрамы, скорее всего, останутся, – заметил Снейп, – но я постараюсь свести их к минимуму.
Закончив с ее плечом, он взялся за порез на ноге. Очистив его, он взял палочку и прошептал нараспев какое-то неизвестное ей заклинание, после которого края раны начали затягиваться и вскоре на месте пореза красовался аккуратный розовый рубец.
Затем Снейп направил палочку на ее лодыжку и заклинанием вправил перелом. На сей раз ей удалось удержаться от крика, она лишь стиснула пальцы так, что ногти впились ей в ладони.
После этого Снейп взялся за обработку ран. Осторожно нанося на ее плечо какую-то пряно пахнущую мазь, он сказал:
– Ваш побег был чистой воды безумием. Вы хоть знаете, чего от вас хотел Темный Лорд? – Понятия не имею, – ответила Диана, закрыв глаза, отчасти от слабости, отчасти оттого, что прикосновения его пальцев к коже вызывали почти болезненное удовольствие. – Он вроде обещал меня просветить на этот счет, но я вдруг поняла, что совершенно не хочу этого знать.
Снейп тем временем накладывал чистый бинт на ее плечо. Движения его были уверенными (как видно, выступать в роли колдомедика ему приходилось часто) и в то же время удивительно мягкими, почти нежными. В ответ на ее фразу он неопределенно хмыкнул и снова спросил, смазывая экстрактом бадьяна порез на ее ноге:
– Как вообще вы себя чувствуете? – Неплохо. Еще бы негромкую музыку и бокал шампанского и было бы совсем замечательно. – Имейте в виду – через несколько часов желание шутить у вас испарится. – Это почему же? – Ваше плечо. Вы знаете, чем именно в вас попали? – Догадываюсь. – Когда действие обезболивающего кончится, боль вернется и будет сильнее, чем раньше. Это все-таки пыточное проклятие, поэтому готовьтесь – в ближайшие сутки вам придется несладко. Само по себе это не заживет. – Спасибо, профессор. Умеете вы утешить даму, – прошептала она. Действительно, рановато она обрадовалась. А Снейп между тем продолжил: – Нужна специальная мазь, но у меня ее пока нет. Готовиться она будет сутки, все это время вас придется держать на обезболивающих. Хотите что-нибудь съесть?
Диана отрицательно покачала головой, мысли о еде вызывали отвращение.
Закончив с обработкой ран, Снейп на несколько минут куда-то вышел и вскоре вернулся, держа в руках несколько пузырьков. Один из них он поставил на прикроватную тумбочку, остальные протянул Диане со словами:
– Выпейте все.
Диана послушно осушила все пузырьки. Это оказались восстанавливающее, кроветворное, зелье от сотрясения мозга и костерост. На вкус они были одно «лучше» другого и несколько минут она лежала, зажав ладонью рот, мучительно борясь с рвотными позывами. Снейп протянул ей стакан воды, и она ее жадно выпила.
– Я вам оставлю обезболивающее, – сказал Снейп, кивнув на стоящий на тумбочке последний пузырек, – выпьете, если станет совсем плохо.
С этими словами он снова вышел из комнаты, а затем вернулся с толстым шерстяным пледом, очень похожим на тот, которым она была укрыта в то злосчастное утро, когда она очнулась в его покоях после пьянки по случаю своего совершеннолетия.
Закутывая ее в плед, он с неожиданной мягкостью в голосе произнес:
– Вам обязательно нужно поспать, прежде чем боль вернется. Дом под охранными заклинаниями, поэтому вам здесь ничего не грозит. Никому не придет в голову искать вас у меня, поверьте.