Змея в гостиной
Шрифт:
– А я думала, в прошлый раз мы старались восстановить справедливость! – с горечью ответила Эмили.
Уильям вздрогнул, как будто на него вылили кувшин холодной воды, но не успел ничего сказать – после аккуратного стука в спальню вошла Хетти с двумя чашками чая на подносе.
Леди Гренвилл поблагодарила догадливую девушку, взяла чашку и села перед зеркалом. На своего супруга она больше не собиралась обращать внимания, как и на его запрет участвовать в расследовании.
Пробурчав какое-то ругательство, он забрал вторую чашку и направился на поиски своего
Во время завтрака, накрытого в малой столовой через два часа, никто из гостей, как это ни странно, не страдал отсутствием аппетита. Мистер Ходжкинс был чужим в Торнвуде, и его смерть не повергла никого в отчаяние. К тому же она случилась уже после бала и не испортила хотя бы сам день рождения миссис Феллоуз. Разумеется, все были бы только рады, если бы этого события не произошло вовсе, но, раз уж с этим ничего нельзя поделать, остается стоически выдержать беседу с суперинтендентом и поскорее покинуть этот проклятый дом. Миссис Блэквелл первая заявила, что Феллоузам не стоило покупать поместье лорда Мортема, и эту мысль тотчас подхватили другие дамы.
Миссис и мисс Феллоуз не вышли к завтраку, а побледневший, словно бы уменьшившийся наполовину мистер Феллоуз обливался холодным потом, несмотря на то что в столовой было жарко натоплено.
Ричард Соммерсвиль выглядел как человек, который переоценил свои силы накануне, а сидевшая рядом с ним сестра казалась задумчивой. Они с Эмили лишь переглянулись, но не стали обсуждать утреннее событие, когда все вокруг только и жаждали начать сплетничать.
Дафна и Сьюзен тихо шептались между собой, миссис Говард явно сопереживала Шарлотте Феллоуз и то и дело поглядывала на своего мужа, словно хотела убедиться, что с Генри все в порядке.
Мистер Пауэлл взял на себя смелость сообщить, что до приезда суперинтендента Миллза никому не следует уезжать, и лишь несколько торнвудских дам ответили ему возмущенными возгласами, хотя на самом деле и не собирались покидать дом Феллоузов до тех пор, пока есть надежда удобрить почву для будущих пересудов.
– Как ты думаешь, Шарлотта примет теперь предложение Ричарда? – тихо спросила Джейн, когда с завтраком было покончено и все разошлись по дому искать себе занятие, чтобы скоротать время до появления полиции.
– Если бы мы знали хотя бы то, что известно твоему брату, нам было бы проще строить предположения по этому поводу.
– Перед тем как спуститься в столовую, он зашел ко мне в комнату и рассказал то, что поведала ему миссис Феллоуз. Его положение слишком серьезно, чтобы и дальше хранить молчание. – Джейн полушепотом пересказала подруге содержание недавней беседы Соммерсвиля с мачехой Шарлотты.
– Ты ведь не считаешь своего брата виновным? – Эмили подумала, что надо бы поскорее записать эту историю в дневник, пока мелкие подробности не стерлись из памяти под влиянием других событий.
– Если бы Ричард убил Ходжкинса, он не стал бы скрывать это от меня! – убежденно ответила Джейн Соммерсвиль. – Скорее он завидует убийце, осмелившемуся на то, чего сам не решился бы сделать.
– Что ж,
– Может быть, кто-то из Феллоузов сам признается в убийстве, – без особой надежды в голосе сказала мисс Соммерсвиль.
– Глядя на всех троих Феллоузов, в чистосердечии их не заподозришь! Особенно после того, что ты рассказала мне минуту назад.
– Давай дождемся Миллза и посмотрим, что он станет делать. Как сказал мистер Пауэлл, Ходжкинс, скорее всего, сидел на стуле, когда его ударили сзади подсвечником. Значит, убить его могла и женщина…
– Конечно! – воодушевилась Эмили. – Он был слишком высок, чтобы какая-нибудь леди могла замахнуться и ударить его по затылку, но если он сидел…
– На столе перед ним лежали перо и бумага, как будто он собирался что-то написать…
– Посреди ночи? Что бы это могло быть?
– Завещание, может быть? Или записку для кого-то… Мог ли он подозревать, что ему грозит опасность?
Этих вопросов вполне хватило обеим леди до самого появления суперинтендента Миллза и двух его неизменных спутников – констеблей Хея и Катлера. Кроме того, Миллз догадался прихватить с собой торнвудского доктора Сайкса, который должен был вынести свой вердикт о причине смерти мистера Ходжкинса. Доктор Вуд не поехал на бал миссис Феллоуз, вместо этого он отбыл по своим делам в Лондон, и присутствие Сайкса было более чем кстати.
22
– Прежде всего я хотел бы обратиться к мистеру и миссис Феллоуз, – начал суперинтендент Миллз, когда по его просьбе хозяева дома вместе с их гостями прошли в большую гостиную. – Мистер Ходжкинс появился в наших краях недавно и навряд ли успел приобрести врагов в здешнем обществе. Ваша семья знакома с ним лучше, чем кто бы то ни было, возможно, вам известно, кто его мог убить.
Мистер Феллоуз лишь растерянно пожал плечами, его лицо блестело от пота, а пальцы крепко сцепились на животе. Что же до миссис Феллоуз, то она, напротив, выглядела неподобающе прекрасной, и ее не портила даже излишняя бледность.
– Разумеется, нам известно, кто убил мистера Ходжкинса, – произнесла она самым спокойным тоном. – Это сделал мистер Соммерсвиль.
– Разумеется… – как эхо повторил ошеломленный Миллз.
– Что? Как? Соммерсвиль? – Гости Феллоузов возбужденно загомонили, как будто эта мысль прежде не приходила им в голову, но постепенно все умолкали и поворачивались к Ричарду Соммерсвилю, стоящему за креслом своей сестры.
– Мистер Соммерсвиль! – Суперинтендент оторвал наконец взгляд от хозяйки дома и медленно двинулся через комнату к Ричарду. – Что вы можете ответить на это обвинение?
– Ничего, сэр. – Невозмутимостью Соммерсвиль мог бы сравниться разве что с миссис Феллоуз.
– Ничего? – Как ни старался суперинтендент Миллз выглядеть таким же хладнокровным, как эти двое, у него ничего не получалось. – Могу я спросить почему?
– Я не думаю, что миссис Феллоуз может выступать в качестве обвинительницы.