Змия в Раю: Роман из русского быта в трех томах

фон Захер-Мазох Леопольд

— Что вы делаете? — спросил Сергей.

— Не спрашивайте, а помогите мне.

Он охотно выполнил ее просьбу, и вскоре они наполнили подол ее платья, слегка приподнятый ею, самыми пестрыми цветами; правда, Сергей иногда останавливался, чтобы полюбоваться гибкой фигурой возлюбленной и грацией ее движений.

— Ну вот, пока достаточно, — сказала она и уселась, чтобы плести из цветов кольца, а из них — цепь.

— Что это вы задумали, милая Наталья?

— Вы же видите, я делаю цепь.

— С какой целью?

—

Чтобы приковать ею вас.

— Ребенок!

— Да, большой ребенок, — сказала Наталья, — играющий живой куклой.

Сергей рассмеялся.

— Глядите, так будет всегда, — продолжала она. — Я намерена привязывать вас только цветочными цепями.

Она накинула первую ему на шею.

— Как вам идет! А теперь давайте-ка руки.

Сергей опустился перед ней на колено и протянул ей обе руки. Наталья ловко связала их второй цветочной цепью:

— Теперь вы мой пленник.

— Позвольте мне оставаться в плену всегда.

— Даже не надейтесь, что я вас когда-нибудь отпущу! — с очаровательной шаловливостью воскликнула Наталья. — Если эти цепи завянут или порвутся, у меня всегда найдется пара других, которые скуют вас навеки.

— Каких?

— А вот таких. — Она быстро обхватила его за шею и поцеловала. Потом сама разорвала цветочные узы и бросила их в траву. — Теперь вы свободны. Бегите, еще есть время. Вы не желаете? Ну, погодите, вы за это поплатитесь! Я накину на вас новые цепи. — Она опять обвила его шею теплыми, живыми змеями. — Кто еще позволит так быстро поймать себя, да к тому же — такой глупой девчонке, как я?

Снова донеслась песня о влюбленных. Наталья подняла голову и прислушалась.

Коль счастлив ты, учись молчанью…

— В этих словах заключена вся мудрость земного мира, — проговорил Сергей, — ибо счастье пугливо и застенчиво, как любовь.

— Потому я и должна быть всегда только с вами, — сказала Наталья, — вдали от большого света. Зачем нам люди? Разве нам не хватает друг друга? Мне не нужно иных удовольствий, кроме тех, какими я могу наслаждаться лишь с вами. Предоставим же другим справлять праздники, а сами будем тихо жить в нашем укромном уголке. Хотите?

— Конечно, Наталья: мы построим для себя свой маленький мир, скрытый от посторонних глаз, — покойный рай.

— Именно потому я не хочу справлять шумную свадьбу, — продолжала она. — Прошу вас! И давайте обойдемся без свадебного путешествия. Не оскверним прекрасных дней начала нашего брака почтовыми каретами, железнодорожными купе и гостиницами.

— Вы совершенно правы, Наталья.

— Мы обвенчаемся в нашей старой деревенской церкви, — продолжала она, — без свидетелей, без блеска, в тишине, а потом вы введете меня в свой дом. Там я буду сидеть в кресле, в котором когда-то сиживала ваша матушка. Сверчок будет радовать

меня своей песней, старая мебель и картины расскажут мне о седых временах, а вы, преклонив колено, будете говорить о том, что любите меня. И поэтому обещайте мне ничего не менять в старом доме. Все должно оставаться так, как в ту пору, когда жили ваши матушка и отец, а у вас были белокурые локоны.

— Вы будете счастливой, Наталья.

— Такой же счастливой, какими были ваши родители, — ответила она. — Но мы никому не станем об этом рассказывать, ибо тот, кто нашел свое счастье, должен беречь его как зеницу ока, потому что существуют злые слова и недобрые взгляды, которые могут все разрушить.

— Но не станет ли для вас одиночество слишком однообразным и монотонным, дорогая Наталья, вы ведь еще не знаете жизни, не захочется ли вам иногда выезжать в большой свет?

— Моя жизнь это любовь, — спокойно проговорила она, — и как мне может быть одиноко с вами? Потом, я такая невежественная. Я ничего не знаю, кроме того, что люблю вас. Этот чудесный мир с его звездами, растениями, камнями и животными лежит передо мной, как книга на неведомом языке, которого я не понимаю. Я лишь изредка слышала рассказы о чужих странах и народах, о минувших эпохах, о великих полководцах и героях, да и прекрасные творения поэтов и художников остались неизвестными мне. Теперь вы станете моим учителем, мы будем вместе читать, размышлять и фантазировать, и вы познакомите меня с каждым растением, с каждым камнем, не правда ли?

— Я сделаю все, Наталья, все, что вы пожелаете…

— Вот видите, значит, нам никогда не будет одиноко и скучно.

Она встала, прошла до калитки в заборе и отворила ее.

Сергей последовал за ней.

— Куда вы собрались?

— Туда, на простор, сердце у меня переполнено.

Она быстро зашагала меж хлебных полей к ближайшему холму. Всходы перекатывались волнами под весенним ветром. На одном из ближних наделов крестьянин пахал землю: в плуг была запряжена пара низкорослых худых лошаденок. У колодца несколько девушек набирали воду, их алые косынки светились издалека, а радостный смех звонко разносился над лугом, на котором паслись лошади. Дальше был лес, а на горизонте виднелась в дымке синяя гряда гор.

Теперь они поднялись на небольшую возвышенность. Наталья стояла там тихая и красивая, устремив блуждающий взор вдаль. В саду пели птицы, с полей доносилось перепелиное щелканье, а вскоре во всех окрестных деревнях начали чисто и мирно звонить колокола.

Крестьянин оставил плуг и в благочестивой задумчивости снял шапку.

Наступил полдень. Вся земля далеко вокруг была залита солнечным сиянием.

Внезапно Наталья обняла любимого и, обливаясь горячими слезами, поцеловала его, потом раскинула руки и воскликнула:

— Боже, как все-таки прекрасен мир!