Знахарь
Шрифт:
До последнего дня Вика из дома никуда не выходила одна. Боялась до чёртиков вновь оказаться в ненавистных стенах родительского дома или где похуже. У отца имелась возможность законопатить непокорную дочь туда, куда Макар телят не гонял и где волки по нужде боялись приседать. Брат и сестра на полном серьёзе опасались похищения последней, тем более вокруг доходного дома Екатерины Свешниковой постоянно крутились мутные личности, бесследно растворяющие в узких переулках, стоило на горизонте появиться полицейскому экипажу или наряду с городовым или околоточным. Периодически недалеко от дома парковались и часами стояли без движения машины с наглухо тонированными окнами и номерами, заляпанными грязью. Водители и пассажиры, если таковые были, не покидали транспортные средства. Даже тупому было понятно, что это «ж-ж» неспроста, а если не счесть за труд и пошевелить извилинами,
Сам Владимир крутился так, что белки из колёс нервно покуривали в сторонке. Не дожидаясь судебных решений, он занялся устройством Вики в колледж и собственным восстановлением в университете, с которым возникли неожиданные проблемы. Действительно, пожимал Владимир плечами, когда в его жизни всё было легко и просто, а не через пень-колоду? И не припомнить уже. Если с вопрос дальнейшего образования Вики решился легко и просто, тем более портфолио сестры пестрело похвальными листами и различными грамотами призовых мест на олимпиадах, да и спортивные удостоверения с сертификатами накидывали девушке очков в глазах приёмной комиссии, то Владимиру повезло куда меньше.
Внезапно выяснилось, что решение суда конечно обязательно к исполнению, но ректор имеет право назначить квалификационную комиссию для оценки багажа знаний студента, пропустившего целый год. Что-вы, что-вы, действия руководства университета ни в коей мере не нарушают закон. Ни на йоту! Никаких экзаменов господину Огнёву сдавать не придётся – руководство университета чтит уголовный кодекс, а учитывая факт расширения юридического отдела, оно, сиречь руководство, подобно броне обложилось бумагами, чтобы к нему не подкопались. Дичь дичайшая, но законы и постановления, принятые во время Второй Великой войны, никто не отменил. Постановления, призванные защищать вернувшихся с фронта студентов, отвоевавших несколько лет, дышлом развернулись в сторону Владимира. От столь неприкрытой заботы хотелось крепко обнять ректора с юристами за шеи и душить… Внешне инициатива выглядела красиво: если комиссию, состоящую из уважаемых профессоров, удовлетворят знания молодого человека, который на момент отчисления должен был сдать зимнюю сессию, то он имеет право учиться без всяких ограничений и сразу со второго семестра. Зачем ему повторять пройденный материал? Правда в медовом благолепии отдавала смрадом ложка дёгтя: квалификационная комиссия начинала работу после завершения приёмных экзаменов. То есть, изюминка крылась в невозможности перевестись на другой факультет до окончания квалификации, а сдать экзамены на общих основаниях мешал юридический казус, согласно которого Огнёв числился студентом с определёнными нюансами.
Империя не запрещает одновременно учиться нескольким специальностям, только очно вы можете учиться в одном заведении, в остальных – заочно! Гладко было на бумаге, в жизни же кругом овраги. Владимир сомневался, что он сумеет миновать барьер вступительных экзаменов даже на заочное обучение, а комиссия, состоящая из старых пердунов – подпевал ректора, оценит его знания в положительном ключе. На этом и строился расчёт, не мытьём, так катаньем вышибить Огнёва прочь. Ты хоть заучись и будь гением семи пядей во лбу, старички всегда найдут на чём подловить и ткнуть рылом.
Логически напрашивающийся выход с отчислением и поступлением в другое высшее учебное заведение или в медуниверситет столкнулись с общей линией поведения руководства учебных заведений. Ректоры элементарно спелись, выступив общими фронтом против конкретного молодого человека. Звучит как бред умалишённого, но в глазах Владимира ситуация выглядела именно так.
Разрываясь между судом, колледжем, университетом и массажным салоном, который чуть ли не с боем осаждали страждущие, Владимир не знал, за что хвататься, начиная мысленно опускать руки, пока за день до победного заседания суда к нему на приём не попала барыня, страдающая болями в районе тазобедренных суставов. Охая под пальцами массажиста, Ольга Александровна делилась с Владимиром, как со старой подругой, что в первых числах июня в Н-ск прилетал
Закончив в тот день с приёмом, Владимир надолго погрузился в информационную сеть. Паранойя ни в какую не желала успокаиваться. Визит в Н-ское болото столь представительных персон не мог остаться без освещения и внимания высших сословий губернского общества, он и не остался. Архив пестрел фото-видеоматериалами, а сравнив, кто и где из высоких гостей работал ранее, Владимир провёл ниточки к княгиням Барятинским, что взялись за него через вторых и третьих лиц.
Когда Вика, взвалившая на свои плечи обязанности администратора его салона, медсестры и санитарки в одном лице, свалилась спать без задних ног, Владимир, запершись в своей комнате, долго кидал на стол кости. Ведагор слыл асом в гадании, впрочем, Ласка нисколько ему не уступал, пройдя обучение у бывшего жреца Сэта, которого выкупил из рабства у ливийцев. Служитель бога ярости, хаоса, войны и смерти, единственного божества, способного во тьме победить змея Апопа, оказался и сам не прост. Жрец бога-воина и сам был не прочь покрутить копьём или хопешем. На удивление, два бывших раба нашли много общего друг у друга, особенно в любви к оружию… Да, давно это было и памяти о богах тех не осталось, но как Владимир не бросал кости, какие бы наговоры не читал, результат не менялся. Тётки таким иезуитским способом через вторые и третьи руки мстили дважды обидчику - вину за фиаско на приёме с последующей опалой они тоже взвалили на него, курицы безмозглые.
Ссыпав гадальные кости в кожаный мешочек и плотно затянув тесёмки, Владимир убрал его в сейф, достав из несгораемого железного ящика с кодированным замком на дверце обычный почтовый конверт с несколькими тёмными волосками внутри.
– Долг платежом красен, а долги надо раздавать, тем более я обещал…
Через несколько часов, подслеповато прищурившись глазами, красными из-за полопавшихся капилляров, Владимир убрал в сейф картонную коробочку с маленькой, вручную изготовленной куклой, к тряпичной голове которой были приклеены извлечённые из конверта волоски.
– Всё, спать, спать, спать. Завтра в суд, а я вампира косплею.
*****
– Ой, Вова, смотри!
Убрав сорванный букетик ромашки в полотняную сумку, Вика пальцем указала в сторону разлапистых кустиков дикой малины, росших на краю лесной поляны.
– Смотри, - повторила сестра.
– Малиновка, - улыбнулся Владимир, протягивая в сторону пичуги раскрытую ладонь.
На движение человека птах с ярким оперением на груди возмущённо цвиркнул и перебрался повыше, на ветку орешника, но далеко улетать не стал.
– Не бойся, маленький, - осторожно прошептала Вика, высыпая на ладонь брата несколько заранее наловленных мух и оводов.
– Теперь замри, - ответно шепнул Владимир.
Птах на ветке надул грудку, тоненько пикнул и начал заинтересованно сверкать бусинками глаз. Сорвавшись с ветки, птичка принялась кружить над головами брата и сестры, в конце концов аккуратно спланировав на ладонь Виктора. Ухватившись острыми коготками за безымянный палец, птах цапнул клювом несколько мух и стрелой умчался в сумрак рёлки.
– Твоя очередь…
Вика чуть ли не подпрыгивала от нетерпения и возбуждения.
– Успокойся, - принялся наставлять Владимир. – Представь, что ты в Храме. Одна, кругом умиротворяющая тишина, мир в душе и спокойствие.
Прищурив глаза и вытянув вперёд ладонь с угощением, Вика замерла с полуулыбкой Джоконды на устах.
В этот раз красногрудый птах обошёлся без прелюдий с осторожным облётом вокруг и тревожным поцвиркиванием. Вынырнув из лесного полусумрака, он сразу опустился на мягкую ладошку Вики, которая замерла в немом восхищении. Набив клюв подношением, малиновка вспорхнула с места, умчавшись в том же направлении, что и первый раз.