Знак даосов
Шрифт:
– Аллё! Молодые, вы чего там застыли-то? – громко прокричал Женька. – Это у вас танец такой? Стоячий?
– Женёк, ну чего ты прилип к ним? У них медовый месяц. – Катенька хихикала пьяненько. – Им надо кричать: «Горько!».
– Горько! Горько!! – нестройный, но очень веселый хор гостей настаивал на своем, просил и приказывал одновременно.
– Вы что, на свадьбе?! – Игорь с трудом оторвал взгляд от Норы и принялся возражать пьяноватому собранию. – Опоздали. Нор, скажи хоть ты им, ведь не отвяжутся.
И
Кто угодно, только не Нора! Он мог принять любое ее проявление: сострадание, обиду, злость. Но только не разочарование. Вихрем пронеслось в мыслях – Нора, даже будучи малышкой, смотрела с восхищением, радовалась о нем и была искренней по отношению к нему: хулигану, сироте, драчуну. Рядом с ней он чувствовал себя героем, защитником, личностью, и мог смело уважать себя за это. Так что сейчас произошло? Что это такое? Зачем?
Мелехов не успел понять и додумать, обхватил Нору двумя руками, прижал к себе и склонился к ее губам. Мысль о том, что целовать малышку неправильно и беззаконно, неприятно обжигала. Однако исчезла спустя мгновение.
Он не хотел целовать, а потому поцелуй получился легким, почти невесомым. Таким бы и остался, если бы не Нора….
Она ответила, да так отчаянно, так жарко, что Игорь окаменел. Он не выпустил маленькую из рук, обнял крепче, сам не замечая, что вцепился в ее рубашку. Секундой позже Игорь сдался, не в силах сдерживать себя.
Жарко, сладко и невыносимо чувственно – это все о ее губах, запахе и шелке волос. Мелехов мало что понимал, он просто делал то, что хотел. Руки его творили несусветное – ласкали спину, плечи, путались в ее волосах. Губы принимали огонь ее поцелуя и отвечали пламенем.
– Ураган!! Оу!!! Опачки!
Гул гостевого хора звучал для Игоря приглушенно, был далеким, раздражающим фоном. Он не хотел слушать и думать! Нора в его руках была податливой, горячей и сладкой. Игорь впитывал ее вкус, сворачивал все ненужные мысли, отдаваясь удовольствию ощущать ее своей.
– Ау!! Гарик, ты ее проглотишь!! – и дикий ржачь.
По фиг, все по боку, все мимо! Только малиновый вкус Норы на губах, языке и в мыслях.
– Ну, хорош уже! Сколько можно?! Коньяк выдыхается!
Игорь ни за какие деньги и медали не перестал бы целовать ее, но она сама прервала это чудо.
– Я сейчас упаду, - выдохнула тихо Нора. – Не отпускай меня.
Рассудок постепенно возвращался к своему обычному состоянию. Гостиная приобрела четкие очертания, перестали расплываться перед глазами лица гостей – слух и зрение вернулись. А сладкий вкус на губах остался.
– Не отпущу. – Игорь обхватил Нору за плечи, под громкий смех и двусмысленные шуточки ребят проводил ее к дивану.
Нора дрожала, но старалась
– Гаренька, спой! – рядом с ними появилась Катя с гитарой в руках. – Уже ноги болят от танцев. Народ, давайте песни петь, а?
Ее поддержали, загомонили, рассаживаясь, кто где: на диванах, в креслах, на полу.
– Нор, а ты поешь? – Санька устроился напротив Норы, улыбался и подмигивал.
– Очень редко, Сашенька.
Сашенька? Какой еще Сашенька? Мелехов взял в руки гитару и долго смотрел на инструмент, не понимая, что это такое, потом рассердился на Нору за «сашеньку», но постарался взять себя в руки.
– Она хорошо поёт. Я помню, - Игорь, действительно, помнил приятный тихий голосок Норы-девочки, когда она пыталась подпевать ему, Игорю-подростку.
– Спой, Нора. – Сашка состроил умоляющее лицо.
Нора к удивлению Игоря не стала отнекиваться, а просто взяла из его рук гитару, уселась удобнее. Мелехову осталось только подвинуться, давая ей пространство.
Аккорд – чистый, творимый умелой рукой развеял тишину гостиной и зазвучал романс, тот самый, который Игорь помнил с детства, тот, который часто пела его мать, а потом и он сам.
Ландыш, ландыш белоснежный,
Розан аленький!
Каждый говорил ей нежно:
«Моя маленькая!»
Ликом – чистая иконка,
Пеньем – пеночка… –
И качал ее тихонько
На коленочках.
Ходит вправо, ходит влево
Божий маятник.
И кончалось все припевом:
«Моя маленькая!»
Божьи думы нерушимы,
Путь – указанный.
Маленьким не быть большими,
Вольным — связанными.
– Будешь цвесть под райским древом,
Розан аленький! –
Так и кончилась с припевом:
«Моя маленькая!»
От автора: Романс на стихи Марины Цветаевой.
Это был не романс, не песня. Это был удар – мощный, эмоциональный и очень болезненный. Нора пела так же, как и мама, смотрела на Игоря глазами сестры Лены. Он вспомнил все, заиндевел и тут же взорвался. Без слов встал с дивана и вышел вон из гостиной. Никто из гостей не заметил странности – все аплодировали Норе и требовали выпить.
Мелехов толкнул входную дверь и выскочил на террасу. Прохладный воздух немного унял хаос в его душе, породил мысли и вопросы.
– Что ты делаешь, козявка? Что ты со мной делаешь?
Вечерний сад не ответил, звездное небо осталось равнодушным к его словам. Один лишь ветерок сжалился и шепнул что-то невнятное, но так и не дал четкого ответа.
Глава 23
Нора долго не могла уснуть: терзали, выматывали неприятные мысли. После отъезда гостей –далеко за полночь – Игорь сказал ей только: