Знак фараона (сборник)
Шрифт:
Рабов сдали в руки надсмотрщиков и писца, который пересчитал живую силу и внес цифру в свиток. Здесь, как и на прежнем месте, никого не интересовали ни их имена, ни их желания, ни их мысли. Рабам разрешали оставить работу, когда солнце начинало садиться. Невольники спешили укрыться в тесной хижине, построенной из смешанной с рубленой соломой глины, где их ждал скудный ужин: ячменные лепешки, немного инжира и лука. Потом они ложились на тростниковые циновки, сожалея о том, что нечем укрыться. По ночам со стороны пустыни веяло холодом,
Днем безжалостное солнце накаляло известняковую облицовку гробницы так, что ее внутренность превращалась в печь; грудную клетку распирало от горячего дыхания, сознание затуманивалось, глаза заливал пот. Тамита окружали отупевшие, обозленные, обессилевшие люди. В основном это были иноземцы. Кое-кто говорил, что, когда строительство гробницы будет закончено, их всех принесут в жертву египетским богам.
Рядом с ними трудилась другая команда – эти рабы выполняли требующую особых знаний и умений работу. Им не приходилось долбить стены или поднимать тяжелые камни. Они работали с удовольствием и не выглядели измученными. Юноша пытался с ними заговорить, но они смотрели на него свысока и не желали отвечать на вопросы.
Человека, который выкупил Тамита из карьера, звали Джедхор, он приезжал почти каждый день и следил за строительством. Говорили, есть и другой, настоящий хозяин, но юноша ни разу его не видел.
Однажды к ним привели нового невольника. Он был молод, силен, но как только прошел слух, что он хетт, остальные рабы возроптали.
– Они приносят человеческие жертвы! – уверенно произнес один из них. – Рассекают человека надвое и натягивают его кожу на деревянную раму, будто шкуру животного!
– Да, – подтвердил второй, – они владеют древней магией и могут навлечь беду на любого, стоит им произнести волшебные слова! Не надо впускать его туда, где мы спим! Эти хетты – презренные псы, пусть ночует на песке! К тому же у него рыжие волосы, а рыжий цвет приносит несчастье.
Новый невольник смотрел внимательно, чуть насмешливо и без тени страха. Было заметно, что он понимает, что о нем говорят. Он стоял, опустив руки, не собираясь бороться, и просто ждал, что будет дальше. Тамит без колебаний подошел к нему, встал рядом и сказал:
– Никого не слушай. Входи. Меня много раз называли презренным, но я никогда не чувствовал себя униженным, поскольку знал, что эти люди поступают несправедливо. Не так, как угодно богам.
– Просто им неведома истина, – сказал хетт. – А еще у них никогда не возникало стремления превзойти самих себя.
Тамита поразили слова незнакомца. Хетт говорил хорошо, лучше, чем большинство невольников-чужеземцев. В нем ощущалась внутренняя сила; похоже, он привык действовать так, как задумал, а возможно, даже повелевать другими людьми.
– Ложись на мою циновку, места хватит, – предложил Тамит.
Остальные рабы не осмелились возразить, лишь перетащили
– Как тебя зовут? – спросил юноша, забыв, что может не дождаться ответа на столь сокровенный вопрос.
– Кармел.
– Где ты научился так хорошо говорить по-нашему?
– В плену, – ответил хетт и, прочитав в глазах юноши безмолвный вопрос, продолжил: – Я бы не сдался, но меня тяжело ранили стрелой, и я очнулся среди врагов. У меня не было оружия, и я не мог себя убить.
– Ты был на войне? – удивился Тамит. Молодой человек выглядел немногим старше его самого.
– Не один раз. Наш народ давно воюет с египтянами.
– Я не знаю, что такое быть воином, – задумчиво произнес Тамит.
– Это судьба.
– Ты видел нашего фараона?
– Да. Он хороший воин, но он – не бог.
– Почему ты так думаешь? – с любопытством спросил Тамит.
– Потому что боги невидимы и бессмертны, – ответил Кармел и, подумав, добавил: – У нас разные обычаи и разные боги. Думаю, они разберутся между собой. Мы тоже можем встретиться в честном бою или… договориться.
– Я бы предпочел второе, – заметил Тамит, и хетт ответил:
– Я тоже. – И тут же осведомился: – Ты не пробовал бежать?
Юноша вздохнул.
– Нас хорошо охраняют. Кругом пустыня.
Кармел внимательно смотрел на него прозрачными серыми глазами.
– Пустыня не бесконечна, как и все на свете.
– Да, но ее невозможно пересечь.
– Так говорят. Но ты никогда не пробовал.
В его словах звучала непоколебимая уверенность, и в душу Тамита, будто яркое солнце в темную расщелину гор, проникла вера в чудо. Внезапно юноше захотелось позабыть обо всем, что мешало поверить в себя, в свои скрытые силы.
Он растянулся на циновке и стал смотреть в темный потолок. Потом медленно произнес:
– Почему ты не хочешь сдаваться?
– Потому что я не привык проигрывать. Нужно быть уверенным в том, что ты сильнее своих врагов.
– Тебя научили этому в твоей стране?
– Да, – сказал Кармел и после небольшой паузы промолвил: – Ты тоже научишься. Потому что на самом деле ты не такой, каким себя представляешь.
Тамит вздохнул.
– Если б я знал, кто я!
– Я скажу тебе это, если нам удастся отсюда выбраться, – загадочно произнес хетт.
Перед тем как заснуть, юноша осмелился задать последний вопрос:
– Правда, что вы приносите человеческие жертвы?
Кармел усмехнулся.
– Человеческие жертвы приносят все народы, все люди. И для этого совершенно не обязательно держать в руках нож!
Весь следующий день они работали рядом. Тамит уговорил Кармела хотя бы на время притвориться покорным. Хетт твердил, что им надо убежать и попытаться пересечь пустыню. Тамит не представлял, как это можно сделать без надежных проводников, без воды, но Кармела трудно было остановить.