Знак фараона
Шрифт:
— Стремление облечь чувства в слова, запечатлеть картины жизни — это всего лишь способ отстраниться от действительности, создать иной, идеальный мир, — говорил он жене.
— Разве ты несчастлив в реальности? — спросила Тия.
— Я буду счастлив до тех пор, пока ты находишься рядом.
Три месяца назад Тию посетила великая радость: молодая женщина поняла, что ждет ребенка. А недавно Тия уговорила мужа съездить в Фивы, дабы Тамит повидал родителей и Амени, а она навестила Мериба-младшего, по которому очень соскучилась. Они отправились в путь вместе с Харуей.
Во время путешествия по священному Нилу Тия радовалась, как ребенок. Впервые за несколько лет ее охватило чувство полноты жизни, безудержной свободы, единения со всем, что существует на свете. Она едва не плакала от восторга, глядя на знакомый с детства пейзаж: высокий и гибкий тростник, колышущийся в прозрачных объятиях Нила, далекие желтые горы — стражи величия и одиночества Красной земли.
Тамит предупредил Уну о своем приезде, и Интеб оставил военный лагерь, чтобы повидать сына.
Сегодня Тия и Тамит проснулись в Фивах, городе, который оставляет в сердцах невидимую печать и навсегда пленяет души.
Красная земля — земли пустыни, окружающие Египет.
Пахло цветами, медом и утренней свежестью. С террасы доносился звонкий голосок Харуи, перекрывавший голос Амени, которого по случаю приезда отца и праздника Амона не отправили в школу.
— Нас ждут, — сказала Тия и улыбнулась.
Они вышли на террасу, держась за руки, молодые, счастливые и прекрасные. С высоты увитого зеленью уголка были видны стены и крыши множества зданий, казавшихся драгоценными жемчужинами, разбросанными меж ярко-синими полотнищами необъятного неба и разлившегося Нила. На низких резных столиках, вокруг которых были разложены вышитые подушки, стояли блюда с пирогами, хлебом, мясом, птицей, овощами и фруктами.
За завтраком Интеб, крайне довольный приездом сына, сказал:
— Едва ли я стану участвовать в новых войнах Рамсеса. Мою шею украшает слишком много почетных золотых ожерелий, мои уши начали глохнуть от грохота битв, а глаза устали от вида крови. Лучше стану воспитывать внука.
— И я наконец-то обрету покой, — заметила Уна.
— Быть может, когда-нибудь Амени унаследует мою должность, — добавил Интеб.
— Да, я человек мира, а не войны, а что получится из моего сына, пока неизвестно, — сказал Тамит и положил ладонь на плечо мальчика, глаза которого сияли, как два золотых огонька.
Уна обратилась к Тие:
— Что вы намерены делать сегодня?
— Я повидаю сына и бывшего мужа, а Тамит решил навестить Хетеса. Потом мы хотим отправиться на праздник Амона, — ответила молодая женщина и посмотрела на мужа.
Тамит кивнул. Между ними не было недопонимания или ревности.
— Я буду ждать тебя возле храма, — сказал он.
Они вместе покинули особняк, а потом разошлись в разные стороны. На прощание Тамит ободряюще улыбнулся жене.
Тия, держа за руку дочь, приближалась к дому бывшего мужа с замиранием сердца. Она вошла в ворота на негнущихся
С другого конца двора на нее смотрел Мериб. Он сидел под тростниковым навесом вместе с сыном, перед ними были разложены свитки. Тия улыбнулась и шагнула вперед. Сделав усилие, бывший муж поднялся навстречу.
— Отец! — закричала Харуя и бросилась к Мерибу.
Он не мог взять девочку на руки или наклониться к ней, потому просто обхватил свободной рукой и привлек к себе. Другой рукой архитектор опирался на посох. Мериб двигался медленно и сильно хромал, но он шел сам, и во взгляде его темных глаз светился интерес к жизни.
Мериб-младший вскочил, подбежал к матери, и Тия крепко обняла сына.
— Я скучала, — прошептала она.
— Я тоже, — сказал мальчик и тут же похвастал: — Я успел нарисовать много картин!
Тия обрадовалась.
— Правда? Покажешь?
— Конечно, мама. Многие из них мы рисовали с отцом. Все говорят, что со временем я смогу стать настоящим художником.
Молодая женщина присела перед ним на корточки. Тие было приятно видеть, что сын выглядит ухоженным и опрятным.
— Как ты жил все это время?
— Хорошо. Обо мне заботился отец, а еще Хнут.
Только тут Тия заметила служанку. Та скромно стояла в тени и наблюдала за тем, что происходит во дворе. Увидев, что бывшая хозяйка дома смотрит на нее, Хнут сделала несколько шагов и робко остановилась рядом с Мерибом.
— Она стала моей женой, — сказал архитектор Тие.
Хнут растерялась и смутилась до слез. Вместе с тем ее лицо светилось от счастья.
— Я женился на Хнут, когда узнал, что она ждет ребенка, — пояснил Мериб. В его голосе звучали и торжество, и печаль.
Тия удивилась и обрадовалась. Лекари утверждали, что Мериб больше не сможет вести жизнь полноценного мужчины. Он ссылался на это, когда составлял прошение о разводе.
Мериб позвал Тию:
— Идем в дом! Я должен кое-что показать.
Он привел бывшую супругу в зал, на стенах которого появились новые росписи.
Эти удивительные картины казались такими же четкими и реальными, как и те, что молодая женщина видела прежде. Тия узнала в них свою жизнь, изображенную, возможно, не столь правдоподобно, как ей казалось, зато такой, какой она виделась Мерибу. Здесь нашлось место и детям, и Анок, и Хнут. Разумеется, Тамита на рисунках не было. Однако мысли о нем отражались в мечтательном лице Тии, в мучительных, ревнивых взорах Мериба.
Ее сын нарисовал свою кормилицу, приятелей и учителей на фоне пронизанной золотом солнца удивительной египетской природы.
— Это я? — спросила Харуя брата, указав на девочку, которая стояла рядом с Тией, и тот с гордостью кивнул.
— У тебя красивые дети, госпожа, — с улыбкой промолвила Хнут.
— Думаю, твой ребенок тоже будет красив. Я рада за тебя, — шепнула Тия бывшей рабыне.
— А ты? — взволнованно спросила та. — Ты счастлива, госпожа?
— Да, — промолвила Тия, — как никогда прежде. — И, повернувшись к Мерибу, осведомилась: — Как поживает Анок?