Знак королевы вампиров
Шрифт:
— Спасибо, милый. Скажу по секрету, тебе очень повезло, что у тебя такой замечательный дедушка, — сказала она Джону. — Он такой же смелый, как и рыцари, которых ты здесь видел. Я хочу пойти посмотреть на драгоценности. Можешь пойти со мной, и-и-ли… — она протянула окончание фразы, увидев, что мальчик сделал гримаску: эта идея ему не понравилась, — ты можешь посмотреть вон на того фокусника. Мы только что видели, как он вытащил шарик у мальчика из уха.
Поднявшись, она встретилась взглядом с Ингремом.
— Что касается ошибок,
Она отошла к палатке ювелира, оставив их одних.
В ее мыслях Джейкоб уловил смутный образ ребенка. Его лицо закрыто бархатной тканью. Джейкоба словно ударили под дых. Дочь рыцаря.
Его дочь. Их дочь.
— Извини, — сказал Ингрем, одним глазом приглядывая за Джоном, который теперь был занят фокусником. — Я не хотел обидеть ее. Я просто… Ты же знаешь, что она такое, Джейкоб.
Джейкоб смотрел, как она выбирала кольца, заметил, что ювелир отступил назад, давая ей возможность все как следует рассмотреть, не пытаясь вовлечь ее в разговор. Она могла легко в случае необходимости прикинуться недотрогой. Как и ее талант соблазнения, это приносило ей даже больше пользы, нежели вампирское подчинение, когда ей нужна была свобода выбора.
— Она опасна, — сказал он тихо. — Но она скорее сама себя сожжет, чем причинит вред ребенку. Не обижай ее так больше, Элайджа. Она пригласила тебя сюда, потому что знает, что вы друзья, она пригласила тебя потому, что ты ей нравишься. Она бессмертна, неуязвима, порой жестока — но ее сердце можно ранить точно так же, как и сердце любого из нас.
Он кивнул Ингрему, взъерошил волосы маленькому Джону и подошел к Лиссе, увлеченно разглядывавшей украшения.
Его взгляд упал на кольцо с крупным сапфиром, который лежал на коленях у феи, отлитой из серебра.
Лисса прижалась сильнее к его плечу, рассматривая кольцо.
— Довольно миленькое, правда?
Он кивнул и взглянул на ювелира:
— Сколько?
Для него это было дорого. Он знал, что для Лиссы сумма была ничтожна. В ту ночь, когда он ее встретил, на ней было потрясающее ожерелье — такие драгоценности он раньше видел только в кино и на моделях. Кольцо с сапфиром стоило ему недельной зарплаты.
— Для твоей поклонницы? — спросила она спокойным голосом, но Джейкоба ровный тон не обманул. Он улыбнулся.
— Символ, моя госпожа. Можете оставить его себе или подарить кому-нибудь, если оно вам не по душе. Я просто… Я думал, что оно вам нравится.
На ее лице расцвела игривая улыбка. Она протянула левую руку.
— Посмотрим, подойдет ли оно.
Кивнув, он попытался надеть кольцо ей на средний палец. Слишком мало.
— Может, стоило бы попробовать правую руку, моя госпожа, мы могли бы…
— Я хочу на левую, Джейкоб. В конце концов, — сказала она мягко, не отпуская его взгляд, — Ты же обещал мне вечность, правда?
Она так легко могла заставить его сердце оказаться у него в горле, что он даже удивился:
— Уже почти начало турнира, не так ли?
* * *
Когда они подошли ближе, то увидели, что рыцари уже галопируют по турнирному полю — на радость собравшейся толпе. Джейкоб и Лисса отыскали свободные места в центре третьего ряда. Лисса заметила, что ее слуга непривычно молчалив.
— Все в порядке? — осторожно спросила она.
— Да, моя госпожа. Но…Господи. Чем дольше мы вместе, тем яснее я помню… В той закрытой палатке было темно и жарко. Я заметил, что вы даже не вспотели. Вы… меня раздели. Вы оказали мне честь, искупав меня. Я очень смутился, потому что… я так возбудился.
Даже учитывая, что вода была холодная — настоящее сокровище в пустыне, — это не остудило мой пыл. Вы вытерли мне ноги своими волосами…
Это был голос рыцаря. Он звучал в ее сознании, и волоски у нее на руках встали дыбом.
— Ты заснул, положив голову мне на колени, — проговорила она наконец.
Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее; легкий ветерок играл прядями довольно длинных светлых волос. Солнечные пятна ложились на его лицо, в короткой бородке вспыхивали золотые искорки.
— И во рту у меня остался привкус винограда. Ваше легкое дыхание у меня на лице… Почему я ушел? — спросил он, нахмурившись.
— Ты должен был сражаться. Я хотела, чтобы ты остался, но ты был человеком чести, и потому я не решилась отвратить тебя от твоего пути. — Ироничная улыбка тронула ее губы: — Мне пришлось побороться с собой. Тогда, так же как и сейчас, я не могу равняться с тобой в честности. Я не всегда играю в честные игры.
— Вы обладаете честью и чувством долга, которое превосходит честь всех рыцарей Круглого стола вместе взятых. — Со смехом поймав ее за руку, он ее поцеловал, затем снова посмотрел на поле. — Мне очень нравилось участвовать в турнирах, но лучше всего было то время после него, когда мы оставались одни. Только актеры. Это было так, как и должно было быть. По-настоящему. Иногда… воображение человека его часто обманывает, так ведь?
Я не Гидеон, сэр Бродяга. Я не собираюсь над тобой смеяться.
— Если существует такая вещь, как реинкарнация, и если они были теми, кем мы их считаем, вы, может быть, смогли бы найти Ланселота и Гавейна, возможно, даже самого Артура, где-нибудь в таком месте, как это.
— Возможно. Но я склоняюсь к мысли, что дух сильных людей не сможет жить лишь палкой тенью того, кем был когда-то. Им снова нужен будет вызов, такой же высокий, как и в прошлом. — Она взглянула на него: — Не поэтому ли ты ушел?