Знак Моря
Шрифт:
Когда Рол уходил, все на кухне отвели глаза, точно он был разносчиком опасной заразы. Только Джиббл заговорил:
– Не задирай его. Будь мягок и кроток и, ради всего святого, держи язык за зубами.
– А Рауэн…
– Тихо, паренек. Ни слова. – Повартолстяк положил руку на плечо мальчику. – Ей это несвойственно. Выпутываться придется самому.
Куаре ждал его у подножия главной лестницы. Он улыбался.
– Мой юный красавец. Господин ждет тебя. Я отведу тебя к нему.
Но не сделал ни шагу. А вместо этого подался вперед и сказал:
– Рауэн предстоит исполнить то, что осталось
И он выдал откровенно девчачий смешок. Рол ничего не сказал. Доверенный слуга небрежно пожал плечами и повел мальчика по крутой вьющейся лестнице на верхние уровни.
– Оставь нас, Куаре, – приказал Пселлос. И Рол услышал, как позади него осторожно затворяется дверь. Он был в палате, которой никогда прежде не видел, хотя день за днем ему доводилось бегать по делу почти в каждый закоулок Башни. Одна стена прямая, другая идет большим полукругом, и в ней рядом тянутся застекленные окна. Столько окон в одной стене Рол еще не встречал. Достаточно большие, чтобы прошел взрослый мужчина, и глядят не на Аскари вниз по склону, а прочь от моря, предстает громада Эллидонских холмов вся в ряби солнца и теней. Перед ними стоит изящный силуэт. И много чего еще. Между каждой парой окон по столику повергающей в тревогу работы. Ножки у всех перекручены, точно от изнурительной хвори. На столиках большие плетеные бутыли. В каждой чтото неясно мерцает и плавает.
– Рауэн рассказала мне все, – сказал Пселлос. Он подошел к другому столу и налил себе вина из хрустального графина с горлышком в виде улыбающейся лягушачьей пасти. – Ты поразил меня, юный Кортишейн, поразил и, должен признаться, произвел впечатление. Я знал, что в тебе сидит готовность к убийству, иначе не стал бы тратить на тебя время, но порешить одним махом трех Перьеносцев Короля Воров… Это кое о чем мне говорит.
Вернувшись к полукруглой стене с окнами, он стал потягивать вино, держа кубок одной рукой, а другую положил на один из загадочных стеклянных сосудов. Сразу же в глубине возник зеленоватый свет, явив взгляду содержимое. Голова бородатого мужчины. Глаза моргнули, рот шевельнулся.
– Фрейдиус из Оксьерре, мой старый друг, взгляни на моего нового ученика и поведай мне, что видишь.
От голоса, изошедшего из сосуда, у Рола встали дыбом волосы. То было мучительное бульканье.
– Пселлос, освободи меня, пресеки эту чудовищную полужизнь, молю тебя…
– Не теперь. Исполни мою просьбу или я опять принесу нашу подругу крысу.
Лишенная тела голова передернулась.
– Он дитя Крови. Я вижу это в его глазах.
– Такое увидит любой дурак с улицы. Используй свой мозг или ему от меня еще пуще достанется. Таково было твое поприще, когда ты был человеком.
Голова в сосуде закрыла остекленелые глаза, и у Рола в голове немедленно возникло жуткое чувство, как если бы таракан ползал у него под черепом. Он попятился на шаг, но грозный взгляд Пселлоса остановил его.
– Он… Он более чистокровен, чем я думал. Где ты его нашел, Пселлос? Что сказал Грайвен? Ты послал ему образец?
– Да. Но мне нужно еще одно мнение. Его порошки и трубочки не всегда так точны,
– Он от Орра. Вне сомнений. Но если бы я не был достаточно умен, сказал бы, что он порождение Древних.
– Невозможно.
– Знаю, но… Разве в нем есть порча?
– Я осмотрел его сам. Ни малейшей.
– Иметь столько крови и всетаки быть безупречным. Я ничего подобного не чувствовал, не считая одного раза. И так молод. Где ты его нашел?
– Он нашел меня, – ответил Пселлос и ухмыльнулся, обнажив серебряные клыки.
– Если в нем нет порока… Не знаю, как кровь могла оставаться такой чистой… ты хоть понимаешь…
– Достаточно, – сказал Пселлос, и зеленый свет в сосуде стал угасать. Лицо обрело неподвижность мертвой плоти. В великолепно освещенной комнате воцарилось молчание.
– Что ты за человек? – спросил Рол, с отвращением глядя на предмет в сосуде.
– А? Если говорить точно, я вовсе не человек. Но больше человек, чем ты, мой нетерпеливый юный друг. – Пселлос держался игриво, но глаза его были лишены радости, точно у палача.
– Ты чародей.
– Нет, я куда больше этого. – Пселлос опять поднял свой кубок и, обнаружив, что тот пуст, вернулся к графину. Хрустальное горлышко дважды звякнуло о кубок, и Рол был потрясен открытием, что руки Господина дрожат.
– Садись, юнец. Настало нам время поговорить. Как мужчина с мужчиной, настолько, насколько мы с тобой люди.
Они сели в тридцати футах друг от друга, блистательный вид на горы позади Пселлоса погружал его лицо в непроницаемую тень.
– Ты не человек, я тебе это уже говорил. Кровь, что течет в твоих жилах, которую твое сердце разгоняет по твоему телу, принадлежит племени, которое древнее людей. – Пселлос переплел пальцы, оперев локти о мягкие подлокотники своего кресла. – Что ты знаешь об истории мира? – И, прежде чем Рол успел бы ответить, рассмеялся. – Прости меня, возможно, я коечего не учитываю. Ардисан никогда не говорил с тобой об Уэренах?
– Мой дед рассказывал мне о Старшем Племени, которое существовало в Древности, прежде чем возник Новый Мир. Он сказал, что они были Человеком до его Падения. Некоторые принимали их за ангелов.
– Твой дед лишь повторял то, о чем болтают погрязшие в предрассудках невежды. Полагаю, у него были причины. В любом случае он ввел тебя в заблуждение. Древний Мир и Новый сосуществуют. Они занимают одно и то же место на этой земле. Но они принадлежат к различным эрам и редко соприкасаются меж собой.
– Я не понимаю.
– Есть мир за пределами того, который мы видим и которого касаемся в повседневности. Не каждому существу дарован доступ в него. Но некоторые могут существовать в двух одновременно. Ты, Рол, создание Древнего Мира, как и я. И Рауэн. – Пселлос помедлил и, кажется, собирался во чтото углубиться, но внезапно сменил тему. – Как ты убил этих трех Перьеносцев?
– Не знаю. Все случилось очень быстро. Я достал их, прежде чем они успели шевельнуться.
– Приближенные Короля Воров избираются за быстроту, за чутье, за ловкость. Предположим, они в тот миг были заняты, но ты в одиночку одолел троих. Если это была удача, то такая, какой я прежде не видывал. Скажика, ты можешь видеть в темноте?