Знак Огня (др. перевод)
Шрифт:
— Когда демоны принимают облик людей, они, наверное, и ходить вынуждены как люди, — буркнул себе в бороду Ахмад-шах.
Лицо Лала Сингха оставалось во время разговора абсолютно непроницаемым. В мифах его народа кишмя кишели тысячерукие и тысяченогие демоны, но он не позволял себе смеяться над суевериями других народов.
— Демоны летают на крыльях, как летучие мыши, — со знанием дела заявил Яр Али-хан.
Проводник не стал ввязываться в спор с афридием, а, обращаясь к Гордону, сказал:
— Вон там, где тропа делает первый поворот, у подножия гряды, по гребню которой она идет, мы и нашли того, кого
— Скорее всего, он сорвался, упал и скатился с тропы вниз по склону, — уточнил Гордон. — Монголы — дети ровной, как стол, пустыни. Они совершенно не знают, как вести себя в горах, а ноги их кривы и слабы из-за того, что всю жизнь они проводят в седле. Нет ничего удивительного в том, что такой человек с непривычки не удержался на узкой тропе.
— Если, конечно, все-таки считать его человеком, — многозначительно заметил гильзаи. — Я-то все равно думаю, что он… О Аллах!
Все присутствующие, включая и самого Гордона, вздрогнули при звуках, донесшихся со стороны черных гор. Гильзаи, да и спутники американца, побледнели и покрепче сжали в руках оружие, поглядывая по сторонам, словно стая загоняемых волков. А по горам, по скалам, хребтам и отрогам катился, отражаясь тысячекратным эхом, низкий, отдающийся вибрацией во всем теле, чуть хрипящий рев.
— Это голос джинна! — прокричал проводник, машинально натягивая поводья так, что бедная лошадь всхрапнула и попятилась. — Сагиб, ради всемилостивейшего Аллаха будьте благоразумны! Возвращайтесь с нами в Кхор!
— Нет, я пойду вперед. А ты забирай своих людей и отправляйся назад, в свой город, как мы и договаривались.
— Бабер-хан будет скорбеть по тебе, сагиб! — с упреком в голосе сказал через плечо гильзаи, уже развернувший своего скакуна, безжалостно вонзая шпоры ему в ребра. — Он ведь любит тебя как брата. В Кхоре будет траур по тебе и твоим друзьям!
Последние фразы уже едва донеслись до тех, кому были адресованы, — так стремительно уносили, стуча копытами по камням, низкорослые горные лошадки своих седоков — бесстрашных гильзаи, храбрых воинов Кхора, подданных Бабер-хана.
— Бегите! Бегите, жалкие трусы! Сыновья плаксивых женщин, боящихся мышей и пауков! — завопил им вслед Яр Али-хан, не упускавший случая оживить давнее межплеменное соперничество и подчеркнуть собственное превосходство.
— Мы найдем ваших демонов и, связав их хвостами, притащим вам в Кхор на потеху! — напоследок пообещал он гильзаи, но, убедившись, что те явно покинули зону слышимости, замолчал и нахмурил брови.
Подъехав к самому устью каньона, к тому месту, где тропа начинала уходить в его глубину, Гордон и его спутники стали всматриваться и вслушиваться, особенно в том направлении, откуда донесся тот леденящий душу вой.
Ахмад-шах нервно ерзал в седле, а Яр Али-хан, почесывая бороду и хитро поглядывая на Гордона, напоминал хорошо выдрессированное и послушное привидение, вооруженное острой, как бритва, трехфутовой саблей. Первым Аль-Борак обратился к Лалу Сингху:
— Тебе доводилось слышать что-либо подобное?
— Да, сагиб. В горах, где живут люди, поклоняющиеся дьяволу.
Гордон без дальнейших обсуждений чуть
Яр Али-хан недовольно фыркнул, считая себя обойденным судьбой. Еще бы: он не слышал раньше этих труб, и к тому же сагиб не стал даже спрашивать его мнение по этому поводу. Яр Али-хан вообще предельно ревниво, как любимая борзая из своры, следил за всеми проявлениями внимания Гордона. Пришпорив лошадь, он обогнал Лала Сингха, чтобы оказаться рядом с другом-хозяином, когда тропа сузится настолько, что ехать придется колонной по одному. Радостно оскалившись и показав язык сикху, который давно привык к этим, почти детским, проявлениям тщеславия и обиды, афридий обратился к человеку, внимание которого так много для него значило:
— Раз уж нас занесло в эту глухомань, населенную демонами, куда нас завели коварные воины Кхора, которые непременно вернутся за нами ночью, чтобы перерезать нам глотки, хотел бы я знать: какого черта нам здесь нужно и что именно ты намерен делать в самое ближайшее время?!
Эта тирада больше всего напоминала недовольное ворчание старой собаки, осмелившейся зарычать на хозяина по вполне уважительной причине: когда тот чересчур ласково потрепал по холке другого пса. Гордон наклонил голову и закашлялся, чтобы скрыть улыбку.
— Скоро остановимся на ночлег, прямо в каньоне, — сказал он, отвечая на последний вопрос афридия. — Лошади устали, да и вообще нет смысла продолжать путь в темноте, рискуя свернуть себе шею. А завтра с рассветом осмотримся здесь, выясним, что тут к чему. Я уверен, что тот монгол был одним из так называемых Избранных. Двигался он наверняка пешком. Будь он верхом, он ни за что не упал бы, разве что вместе с сорвавшейся лошадью. Гильзаи лошадь не нашли, а наткнулись только на мертвого человека. Если же он шел пешком — значит, шел не издалека. Где-то рядом должен быть или лагерь, или какое-то их стойбище. Ни один монгол по доброй воле не пройдет и ста футов, предпочтя проехать это расстояние верхом, это точно.
Чем больше я над всем этим размышляю, тем больше мне кажется, что у Избранных есть какая-то база в этих местах, скорее всего там, за хребтом, к которому ведет это ущелье. Место для тайного опорного пункта, сами понимаете, лучше не придумаешь. Горы в этих краях заселены, прямо скажем, неплотно.
Кхор — ближайшее отсюда поселение, а до него, как мы могли сами убедиться, целый день быстрой скачки. Кочевые племена стараются держаться подальше отсюда, побаиваясь воинов Бабер-хана, а сами они слишком суеверны, чтобы соваться в глубь ущелья. Избранные, прячась где-то там, в горах, могут годами приходить оттуда и уходить обратно никем не замеченными. Много веков назад дорога, по которой мы сегодня проехали, была частью большого караванного пути. Она и по сей день вполне сносно сохранилась. А то, что она проходит в стороне от обжитых мест, — так для тайного общества это еще и лучше. Двигаясь по ней от самых границ Запретной страны, человек может оказаться в одном дневном переходе от Кабула практически без риска быть замеченным. Я даже припоминаю, что видел эту дорогу на древних пергаментных картах.