Знак розы
Шрифт:
Когда поезд въехал в Хоубаткер, Перси сидел, обхватив голову руками. На ночном столике остывал нетронутый кофе.
Не успел состав остановиться, как Перси спрыгнул на перрон и окликнул Айзека, одного из двух извозчиков в Хоубаткере.
— К особняку Толиверов на Хьюстон-авеню, — сказал он, забрасывая багаж в симпатичный наемный экипаж, а потом вскарабкался на облучок рядом с кучером. Ему нужно было ощутить на лице отрезвляющий октябрьский ветер.
Едва Айзек остановил лошадь рядом со ступеньками,
— Подождите меня здесь, — распорядился он и устремился к входной двери.
Яростно зазвенел колокольчик. Дверь открыла Сасси.
— Входите, — сказала она, взглянув на лицо Перси, и ее скорбно поджатые губы подтвердили слова Тита.
— Значит, это правда? — выдавил Перси.
— Они поженились вчера и уехали пятичасовым поездом. Все случилось очень быстро, потому что мистер Олли должен попасть в Париж на выставку одежды. Так, во всяком случае, сказала мисс Мэри.
— Что ты имеешь в виду?
Сасси передернула плечами и сложила руки на животе поверх цветастого фартука.
— То, что она так сказала, только и всего. Мистер Олли любит ее. Пусть вас утешает хотя бы это, мистер Перси.
— Почему она так поступила, Сасси? — всхлипнул он.
Сасси обняла его, прижала его голову к своей груди и стала ласково гладить по волосам.
— Мисс Мэри обожает вас, мистер Перси. Она даже заболела от тоски. Она думала, что вы уехали навсегда. Мистер Олли помог ей выпутаться из неприятностей с Сомерсетом, и она, должно быть, решила, что в долгу перед ним. Если мисс Мэри не собиралась выйти замуж за вас, то разве можно найти ей лучшего мужа?
Перси плакал, уткнувшись носом в шею Сасси.
— Что же я наделал?
— Вы молоды, вот что вы оба наделали. Любовь не должна приходить к молодым. Только старики обладают достаточной мудростью, чтобы обращаться с нею правильно. Я бы предложила вам выпить, но в доме нет ни капли спиртного.
Перси выпрямился, достал носовой платок и вытер лицо.
— Все в порядке. Я найду бутылку.
Вернувшись к экипажу, он спросил:
— Сколько вы хотите за бутылку джина, которую держите под сиденьем, Айзек?
— Два доллара. Она уже наполовину пустая.
— Я дам вам еще пять, если вы раздобудете вторую по пути туда, куда я вам укажу.
Айзек щелкнул вожжами по спине серой кобылки.
— Полагаю, это можно устроить, мистер Перси.
Получасом позже Перси вылез из экипажа возле хижины в лесу. Он протянул извозчику деньги.
— Айзек, дайте мне двадцать четыре часа и не говорите никому, что я вернулся и где нахожусь. А потом позвоните моим родителям и скажите им, чтобы они приехали за мной.
— Хорошо, мистер Перси.
Беатриса приехала за ним одна. Когда позвонил Айзек, ее муж был в конторе. Это уже потом Перси
Она застала Перси лежащим без сна. Его лицо было пепельно-серым, а взгляд остекленевших глаз был устремлен в потолок. В хижине стоял резкий запах дешевого алкоголя и рвоты, свежие следы которой виднелись на рубашке Перси.
Беатриса оставила дверь открытой, подняла жалюзи и развела огонь в чугунной печке. Она сняла с Перси перепачканную одежду и загнала его в душ. Перси вытерся, завернулся в стеганое одеяло, которое оставила ему мать, и вернулся в хижину, где съел тарелку горячего домашнего супа и выпил чашку свежезаваренного кофе. Потом они разговорились.
—Я люблю Мэри, мама, и она любит меня.
— Совершенно очевидно, Сомерсет она любит больше, как и ты - свою гордость.
— Моя гордость может убираться к дьяволу. Она обходится мне слишком дорого.
— Все равно мужчине невероятно трудно жить с женщиной, которая ставит собственные интересы превыше всего. Со временем... когда страсть угаснет...
— Я мог бы смириться с ее одержимостью, и наша страсть никогда бы не угасла.
Беатриса лишь вздохнула и не стала спорить. Одного взгляда на ее лицо оказалось достаточно, чтобы Перси понял - мать согласна с ним.
— Наверное, всему городу известно, почему Мэри вышла замуж за Олли? — Тоска в его голосе означала надежду на то, что он ошибался.
Беатриса убрала тарелку со стола.
— Да, сынок, весь город поверил, что Мэри вышла замуж за Олли только ради того, чтобы спасти Сомерсет.
— А что тыдумаешь об этом?
— Ты поступил неблагоразумно, оставив ее одну, сынок. Она нуждалась в тебе. И к кому еще, кроме Олли, могла она обратиться, думая, что ты бросил ее навсегда? Мэри осталась одна. Олли был рядом... ...
Перси обхватил голову руками.
— О Боже, мама. Как мне жить дальше?
Беатриса положила руку на его золотистую голову, словно священник, дарующий благословение.
— Ты должен любить их так же глубоко и искренне, как и всегда, Перси, но теперь уже как единое целое. Это будет твой подарок им. Они вернутся и захотят получить твое прощение, и ты должен даровать им его искренне, как белую розу. И себя ты тоже должен простить.
— Как? — Перси поднял на мать глаза, полные слез.
Беатриса наклонилась и вытерла его слезы.
— Помни об одном: то, что ты не можешь изменить, следует принять. А приняв - особенно если они будут счастливы вдвоем, - ты обретешь способность простить себя.