Знак розы
Шрифт:
— Значит, ты не винишь меня? — Глаза Мэри превратились в бездонные колодцы, полные отчаяния. — А я боялась, что ты решишь, будто все дело в проклятии Толиверов.
Поначалу и он так думал. Разве могло быть простым совпадением то, что Мэри вышла замуж за мужчину, который не мог иметь детей, и что она потеряла собственного сына в возрасте шестнадцати лет, оставив Уильяма единственным наследником Толиверов? Перси вспомнил, что и отец ее, и брат верили в проклятие, а Майлз даже предсказывал, что оно обрушится на Мэри. Но потом Перси прогнал от себя эти мысли. Проклятие не имеет никакого отношения к безобразию, в которое они превратили свою жизнь. Они сами стали
— Чушь, — сказал он. — Полнейшая чушь. Мэттью умер от пневмонии, а не от какого-то идиотского проклятия.
— Я даже начала думать, — Мэри принялась горестно заламывать руки, — что это наказание нам - мне– за то, что я продала тебе землю Майлза... что Господь возвращает Уильяму то, что принадлежит ему по праву... забрав у нас Мэттью.
Нам. Нас.Конечно, она имела в виду себя и Олли.
— Это полнейшая чушь, — повторил Перси уже с раздражением, напуганный чувством вины, появившимся в ее глазах. Если эти вопросы олицетворяли демонов, с которыми Мэри сражалась у окна, то все пропало. Она уже никогда не придет в себя. — Мы сделали все, что могли.
— Правда? — спросила она.
Перси охватило желание хорошенько встряхнуть ее. К чему она ведет?
— Не говори глупостей! Мы поступили так ради Олли. Иначе он потерял бы свой магазин, а тебе пришлось бы продать плантацию, чтобы прокормиться.
— Разве ты тогда не думал о Мэттью?
— Разумеется,я думал о нем! Мне пришлось позаботиться о том, чтобы ему осталось хоть что-нибудь.
Еще одно растерянное мгновение, и в глазах Мэри зажегся новый свет. Перси убрал руки с ее плеч и отступил на шаг, слыша, как эхом звучат в его ушах собственные слова: «чтобы ему осталось хоть что-нибудь».О Господи. Перси почувствовал, как тайна, которую он хранил так долго, медленно рассыпается внутри него на мелкие кусочки.
Мэри спокойно сказала, глядя на него ясным взором:
— Значит, ты обо всем догадался. Я была в этом уверена.
Перси не мог отрицать очевидного. И не мог отказаться от Мэттью.
— Да, — сказал он, чувствуя, что это признание разбивает ему сердце.
— И давно ты догадался?
— В тот день, когда отвез Олли в Даллас за новым протезом. Я прочел его историю болезни и узнал о тяжести его ранения. Тогда я понял, что Мэттью мой сын.
Мэри сжала губы, и они превратились в тонкую линию.
— Тогда тебе известно... все.
— Да, Мэри, мне известно все.
Она закрыла глаза и пошатнулась.
— Ох, Перси, я все испортила.
Он вновь обнял ее за плечи.
— Нет, это мывсе испортили.
— Ты уехал в Канаду, когда я поняла, что беременна. Я ждала тебя и молила Бога, чтобы он направил тебя домой. Но я не знала, на каком я месяце, и никто не знал, где тебя искать, так что мне пришлось обратиться к Олли...
— Я догадался обо всем в Далласе, — сказал Перси, прижимая ее к себе. — Я хочу, чтобы ты знала, Мэри: я ехал домой, чтобы сказать тебе, что не могу жить без тебя. Мне было все равно, каким будет Сомерсет - первым, последним, всегда с тобой, - лишь бы ты вышла за меня замуж.
Она тихонько вздохнула и прижалась к его груди.
— А я хочу, чтобы ты знал: я поняла, что могу жить без Сомерсета, но не могу - без тебя. Я пообещала себе, что продам плантацию, если ты вернешься домой и женишься на мне. Этого было бы достаточно, Перси. Этого было бы более чем достаточно.
—Я верю тебе, — сказал
Они стояли, обнявшись, еще несколько мгновений. Их сердца бились в унисон, но момент близости миновал. Больше этого не повторится. Мэри вытащила из рукава носовой платок, который теперь всегда держала наготове, а Перси спросил:
— Когда ты заподозрила, что мне все известно?
— Я догадалась не сразу, а постепенно, — ответила Мэри, жестом предлагая ему присесть. — Когда я увидела, как ты смотришь на Мэттью... так, как никогда не смотрел на Вайатта. Это любовь к своему первенцу, наверное...
— Олли знает, что мне все известно? — Перси последовал ее примеру, и они уселись в кресла у камина.
— Уверена, что нет. Он всегда объяснял твою привязанность к Мэттью тем, что он... похож на меня.
— И это тоже.
— А Люси?
Перси вздохнул.
— Знает. Она узнала правду четыре года тому назад.
Рука Мэри, которой она вытирала слезы, замерла.
— Святой Боже, Перси, откуда?
— Не имеет значения. Она знает, и все. Вот почему она так злилась на тебя все эти годы... и не пришла выразить свои соболезнования. — Собственно, Люси была потрясена, узнав о смерти Мэттью, но боялась, что любая попытка выказать Мэри сочувствие выдаст тайну, которую она намеревалась сохранить во что бы то ни стало. — Каждое утро Люси ходила на мессу, чтобы помолиться за Мэттью, и поставила Бог знает сколько свечек, — сказал Перси. — Следует отдать ей должное, она проявила понимание к Вайатту и ко мне, пока длился этот кошмар, чего я никак от нее не ожидал.
— Почему же она не разведется с тобой?
Перси хрипло рассмеялся.
— Можешь мне поверить, я предлагал ей это, но Люси не намерена разводиться. Для этого она слишком меня ненавидит. Люси пригрозила, что, если я попробую расторгнуть наш брак, она поведает всему миру о тебе и обо мне - и о Мэттью. Его смерть ничего не изменила. Следует думать о тебе и об Олли, как и о том, что сделает скандал с вами и с памятью о Мэттью.
— И с Вайаттом, — добавила Мэри, лицо которой вновь заливала смертельная бледность - слишком невероятными оказались новости, которые сообщил Перси.
— Да, конечно... и с Вайаттом.
— Почему ты женился на Люси? Ты ведь мог выбрать любую девушку.
Он криво улыбнулся, глядя на нее.
— К тому времени в ручье почти не осталось рыбы. Мне было одиноко. А Люси оказалась рядом.
— Так что же случилось, ради всего святого? Она ведь обожала тебя.
— Она обнаружила, что у ее идола глиняные ноги, — сказал он, давая понять, что дальнейшие разговоры на эту тему неуместны. — Может, стоит рассказать обо всем Олли?
— Нет, — моментально ответила Мэри. — Он заслуживает того, чтобы мы избавили его от лишних страданий. Тот факт, что Мэттью так никогда и не узнал, кто его отец, и так причинил ему сильную боль. Это будет слишком, если он узнает еще и о том, что ты догадался обо всем с самого начала. — Она вновь промокнула глаза платком. — Наша глупость причинила вред слишком многим людям. Мы не дали им жить своей жизнью. Мэттью был лишен родного отца, а твои родители - внука. Вайатт вырос в браке, которого вообще не должно было быть. Он ведь мог стать совсем другим мальчиком, если бы был рожден в счастливом союзе. И Люси... бедная Люси. — Во взгляде Мэри читался страх; она боялась, что ступила на тонкий лед. — Вот что я тебе скажу, Перси. Ее ненависть - всего лишь прикрытие. Это единственный для нее способ вынести любовь, которую она до сих пор к тебе испытывает.