Знак шпиона
Шрифт:
Вот и произнесены главные ключевые слова, сказано то, ради чего он приехал к Марине: сегодня надо на дачу тащиться. Пусть люди, которые слушают квартиру, намотают на ус, что Медников собрался ни куда-нибудь, а именно на дачу.
– А отложить это нельзя? Ну, твою поездку?
– На следующей неделе обещали дождь со снегом, дороги окончательно развезет. Моя старушка застрянет. Придется как прошлой осенью ходить в деревню за трактором.
– А зачем надо туда ехать?
– Ставни поставить на зиму, в доме все комнаты запереть. Давно собирался, но все откладывал. Чего-то ждал и дождался. Заболел и вот должен в такую погоду ехать.
Медников доел
– Мне тебя очень жаль, но на дачу я не поеду. Можешь даже не уговаривать. Был бы у тебя теплый дом, а не эта дырявая хибарка, я бы подумала…
– Другого ответа и не ждал. Но я не обижаюсь. Не хватало ещё и тебе простудиться. Ладно, вечером я тебе позвоню оттуда.
– Ты там переночуешь?
– На обратную дорогу сил не останется. Выпью стакан водочки, сыпанув туда черного перца, протоплю печь. Будет теплее, чем дома. А с утра вернусь в Москву. Уже здоровый. Ну, почти здоровый.
Медников пил чай и соображал: все ли он сказал тем людям, которые его слушают. Кажется, все. Уезжает, выпьет водочки, затопит печь и вернется. Завтра утром. Все так, но с одной поправкой: утром он не вернется, потому что с того света не возвращаются. Теперь можно уходить.
– Знаешь, что я сегодня нашла? – Марина оживилась. – Ну, угадай. Что-то твое. Очень интимное.
– Наверное, мои грязные трусы. Что ещё можно найти в этой квартире?
– Фу. Я нашла твое письмо, которое ты мне прислал в Ялту, когда отдыхала там прошлым летом. Такое трогательное романтическое письмо. Ты умеешь быть искренним, когда этого очень захочешь. Я чуть не заплакала. Хочешь, прочитаю его вслух?
– Как-нибудь в другой раз, – покачал головой Медников и подумал, что сегодня видит свою молодую любовницу последний раз в жизни. – Сейчас не то самочувствие. Не воспринимаю лирику.
Выслушивать всякую любовную чепуху, которую он когда-то накатал на бумаге… Нет, это выше человеческих сил. Потрепавшись о том о сем полчаса, Медников поднялся и ушел. Марина надула губки, она выглядела разочарованной.
Глава девятая
Москва, район Басманной. 1 ноября.
Медников торчал в своем домашнем кабинете, дожидаясь наступления темноты. Ровно в три часа он включил компьютер, подключившись к интернету, около часа лазил с сайта на сайт. Раз уж слежка установлена, его компьютер контролируют ребята из контрразведки, они следят за всеми установленными соединениями. Однако задача у гэбэшников не из простых: поди пойми, что именно ищет человек во всемирной сети.
Соединившись со страничкой объявлений о продаже подержанной мебели, зарегистрированной в одной из европейских стран, Медников нашел, что искал. Дьяков оставил короткий текст: «Спальный гарнитур первой половины прошлого века работы неизвестного мастера продан 29 октября. Прошу больше не обращаться с предложениями о его покупке. Мартин Перро». Далее следовал адрес электронной почты, которого не существует в природе. Медников стер из памяти лишние файлы, выключил компьютер и прошелся по кабинету. Итак, через это объявление Дьяков дает знать, что с Уильямс покончено. Вот она, первая добрая новость. Однако Дьяков сообщил и плохую весть, слова «неизвестного мастера» означали, что в ходе дела возникли серьезные осложнения. Какие-то люди присматривали за Уильямс. Кто именно, остается только гадать. Возможно, за Уильямс установили наблюдение русские. Вполне естественный, вытекающий из логики развития событий вариант.
Расстегнув «молнию» спортивной сумки, Медников запихнул в неё теплую куртку, джинсы и непромокаемые ботинки с высокими голенищами. Раскрыв дверцу сейфа, заглянул в его темное нутро, уложил на дно сумки пачку денег и ампулу препарата СТ – 575 в коробке. Из кабинета было слышно, как жена загремела посудой на кухне. Обедает она поздно. Значит, сейчас собирается выпить кофе. Два дня назад Любовь сообщила, что подает на развод и попросили Медникова подписать заявление. «Пожалуй, ты права, нам надо расстаться», – ответил он, поставил закорючку на листе бумаги и сделал вид, будто загрустил, опечалился.
Медников набрал телефон любовницы и, когда Садовская, сняла трубку, тихо сказал:
– Марина, пожалуйста, позвони мне через пять минут. Если подойдет жена, положи трубку.
– Что? Я не понимаю.
– Просто сделай то, о чем я прошу. Ладно?
– Но зачем звонить и класть трубку?
– Завтра объясню.
Медников дал отбой, вытащил из сейфа коробочку с таблетками, которую получил от Ричарда Дэвиса, одну капсулу в желатиновой оболочке опустил в нагрудный карман рубашки, упаковку бросил в сумку. Если англичане ничего не перепутали, препарат мгновенно растворяется в любой жидкости, не оставляя осадка, он не теряет своих свойств даже если эта жидкость – кипяток, и всасывается в кровь медленно, в течение четырех-пяти часов. После чего наступает безболезненная смерть от остановки сердца. Значит, Медников, который уже уедет на дачу, не станет свидетелем агонии жены. Труп пролежит в квартире до вторника или среды, тело обнаружит домработница. К тому времени препарат распадется, и следы яда в крови эксперты не обнаружат. Впрочем, все эти тонкости уже не имеют для Медникова значения.
Он вошел на кухню, остановился у окна, краем глаза наблюдая, как жена, сидя за столом, сняла с подставки электрический чайник, налила кипятка в чашку и стала ложечкой размешивать растворимый кофе. Любовь распечатала пачку с песочным печеньем и откусила кусочек пастилы.
– Я уезжаю на дачу, – сказал Медников. – Нужно кое-что там сделать. И сторожу заплатить. Помнишь, он помогал мне в августе с парником, а бутылку я так и не поставил. И хорошо бы купить газовый редуктор и баллон заправить. К весне, к дачному сезону, эти штуки подорожают.
Жена не ответила, продолжая греметь ложечкой о стенки фарфоровой чашки. Медников смотрел на пустой темный двор, на редкие снежинки, летящие с неба.
– Вернусь завтра днем, – добавил он, наблюдая за секундной стрелкой часов. Жена снова промолчала.
– Я говорю, что уезжаю на дачу.
– Теперь ты мне можешь ни о чем не докладывать, – ответила жена. – Ты свободный человек. Катись хоть на дачу, хоть…
Любовь не успела договорить. Зазвонил телефон.
– Это наверняка тебя, – сказал Медников.
Жена встала из-за стола, пошла в прихожую, где стоял один из трех телефонных аппаратов. Медников шагнул к столу, вытащил из кармана рубашки желтую таблетку, бросив её в чашку с кофе, поспешно занял прежнюю позицию. Глядя в окно, он думал, что ещё слишком светло, чтобы выезжать из дома. Нужно выждать ещё час-полтора, когда дождливые сумерки сгустятся над городом, и только тогда выходить. Жена вернулась через несколько секунд, снова села к столу. Медников стоял к ней в пол-оборота. Люба взяла в руку чашку, но тут же поставила на место. Кофе что ли оказался слишком горячим?