Знак убийцы
Шрифт:
В половине третьего Леопольдина рассталась со своей подругой и без всякого энтузиазма направилась к галерее минералогии. По пути ей попался Норбер Бюссон, который готовил диссертацию по систематике «Мюзеума».
— Привет, Лео! Я могу сегодня вечером зайти к тебе? — проговорил хрупкий молодой человек, машинальным жестом поправляя на носу очки. — Хочу рассказать тебе историю об одной старой книге, она полна латинских слов, а так как я знаю, что ты…
— Сегодня вечером это вряд ли возможно, — оборвала
— Согласен, до завтра.
Леопольдина, наверное, охотно провела бы с ним больше времени. Норбер был интересный малый, вовлеченный в очень многие экологические общества. По правде сказать, он был одним из тех немногих, если не считать Алекса, с кем ей удалось завязать в «Мюзеуме» настоящую дружбу. К несчастью, двадцати четырех часов в сутки ей едва хватало, чтобы завершить все намеченное на день…
Спеша на встречу, Леопольдина попыталась немножко освежить себя веером. Воздух был тяжелый, облака обкладывали небо, и кое-кто из гуляющих с беспокойством поглядывал вверх. Все и так было ясно: ведь говорили же, что сегодня, 5 сентября, в понедельник, в конце дня разразится гроза. Все метеорологические прогнозы предвещали ее.
ГЛАВА 9
В крыле минералогии Леопольдина с трудом сориентировалась: технические служащие и грузчики сновали во все стороны. По всей видимости, открытие выставки, намеченное вначале на неделю позже, было причиной спешки. Ничто не ново под луной, подумала Леопольдина, которая начинала принимать как должное такой ритм работы: долгие и бурные рассуждения, а потом бешеная гонка. Однако каждый раз чудо свершалось: выставка открывалась вовремя. Посетитель и вообразить себе просто не мог, что еще накануне его взору предстал бы здесь развороченный муравейник.
Леопольдина вышла из лифта на четвертом этаже и спросила секретаршу отдела ботаники Валери, где расположились два новых ученых. Секретарша, невысокая худощавая шатенка неопределенного возраста, искривленный рот которой явно свидетельствовал о неизбывной горечи, махнула рукой в сторону левого коридора. И так как Леопольдина не поняла, крикнула:
— Идите по коридору налево, потом повернете направо! Зал Теодора Моно! Не так уж сложно!
Леопольдина в раздражении повернулась. Это из-за грозы? Кажется, у всех сдают нервы. Воздух поистине наэлектризован…
Она свернула в главный коридор. В полумраке можно было видеть теснящиеся в старых витринах темные камни или прозрачные кристаллы, они несли в себе свидетельства тектонических сдвигов. Одна из витрин, своей формой напоминающая египетский саркофаг, возвращая к образованию галактик, хранила осколки метеоритов, которые по прихоти движения небесных тел были низвергнуты на орбиту Земли. Тишина, минеральная, если можно так выразиться, нарушалась лишь эхом шагов молодой женщины.
Одна из дверей была приоткрыта. Она толкнула ее и увидела
— Простите, я ищу зал Теодора Мо…
— Это не здесь, — пробурчал молодой человек и хлопнул перед ее носом дверью.
Еще один! В ярости она прошла дальше, клянясь, что если еще кто-нибудь отнесется к ней так же по-хамски, она пошлет все это к черту.
Наконец на массивной дубовой двери она увидела табличку с надписью «Зал Теодора Моно», выгравированную золотыми буквами. Леопольдина в ярости стукнула кулаком. Они сейчас увидят то, что собирались увидеть, эта парочка!
Дверь открылась так внезапно, что Леопольдина вздрогнула. В проеме стоял высокий тип в белом халате, небрежно одетый и лохматый. Утренний турист! Застыв, он рассматривал ее, словно завороженный таким явлением. Смотрел словно на какое-то упавшее с неба создание. Леопольдина обернулась: в коридоре никого, кроме нее, не было. Она мельком оглядела себя: вид вполне приличный, джинсы и просторный пуловер, скрывающий слишком пышные для ее долговязой фигуры формы. «Сексуально привлекательна, как мешок», — заявил ей как-то Алекс со своей обычной деликатностью…
Все более и более чувствуя неловкость, она решилась нарушить молчание:
— Здравствуйте, я Леопольдина Де…
— Yes! Вы документалистка, не так ли?
— Не совсем так, я…
Он горячо пожал ей руку и пригласил войти, крича во весь голос:
— Нам так вас не хватает! Меня зовут Питер Осмонд!
Придя в себя, Леопольдина обнаружила в другом конце комнаты священника, который рассматривал сделанную с воздуха фотосъемку места падения метеорита. Он поднялся и галантно пожал ей руку:
— Здравствуйте, мадемуазель. Я отец Марчелло Маньяни.
Она уже видывала подобных странных типов в лабораториях «Мюзеума», но здесь она просто рот раскрыла. Переросший хиппи и священник, каждый в своем углу… Когда она расскажет это Алексу…
Американец остановился перед ней и, улыбаясь во весь рот, уставился на нее.
— Леопольдина… Как дочь Виктора Гюго? Это просто замечательно.
Сконфуженная тем, что он разглядывает ее с таким вниманием, молодая женщина опустила голову. Она не могла отделаться от него, потому что он принялся объяснять ей (кричать, если сказать точно), почему он нуждается в библиографических материалах, и потащил ее к экрану компьютера.
— Нам необходимы все последние публикации, касающиеся органических материй, обнаруженных в небесных телах. Необходимо также найти статьи, появившиеся за последние двадцать лет, о взрывах сверхновых звезд. И наконец, мне, по-видимому, потребуются последние изыскания обсерватории в Сан-Фернандо за последние полгода относительно метеоритной активности в Кольцах Сатурна.
Как истинный джентльмен, он придвинул к ней стул, а потом вернулся к своей работе, напевая арию Бизе: «Любовь — дитя боге-е-емы…»