Знак Змееносца

Алексеевич Ватутин Денис

– - Оманепадмехум! Оманепадмехум!
– - продолжали скандировать люди.

– - Немедленно разойдитесь!
– - раздалось из полицейских шагающих машин, которые останавливались, образуя полукруг.

– - Оманепадмехум!
– - вдруг от толпы отделился сверкающий шар, который, потрескивая в каплях дождя, полетел в сторону ближайшей машины.

И вдруг, раздался истошный свист -- это включились излучатели "гуманитарных орудий".

Луций, с искажённым лицом, выхватил из

сумки наушники, и, нахлобучив их себе на уши, обхватил мою голову своими крупными ладонями.

У меня закружилась голова и в глазах, потемнело. Казалось, что капли дождя, падающие на мою кожу, сверлят её, словно раскалённые иглы.

Люди, стоящие в толпе, начали падать на землю. У некоторых из ушей текла кровь. Они совершали конвульсивные движения, а голографические баннеры начали таять...

Я очнулся в какой-то горячке: мы с Луцием бежали по узким улицам, покрытым мусором и осколками кирпича.

– - Уууууууууууу...

Я пошатнулся, голова пошла кругом, а в глазах стояли красные круги.

– - Хор! Не падай!
– - крикнул он.

Я не упал, хотя было скользко, и мои ноги, от осознания, происходящего со мной, чуть не споткнулись, потеряв ритм бега.

– - Луций, какого пениса...
– - я закашлялся: холодные капли секли по лицу.

– - Не разговаривай, -- опять крикнул он.

Внезапно, по пути нашего следования, возникла мусорная куча. Обойти её можно было только справа. Вдруг из кучи поднялся человек, одетый в лохмотья. Лицо его было вспухшим, и грязным. Один глаз заплыл бельмом. Он напоминал утопленника...

– - О! Привет!
– - крикнул он сиплым голосом, и в его руках появился пистолет.

Луций выставил вперёд локоть, и попытался прикрыть меня своим тяжёлым корпусом.

Утопленник, поднял оружие, и, внезапно, приставив ствол к виску, выстрелил...

Кровавая крошка смешалась с водяной пылью, его серый язык вывалился изо рта, и он опрокинулся навзничь, обратно, в ту же кучу мусора, рядом с перевёрнутыми оцинкованными баками. Багровая лужа смешалась с ручьями на мостовой.

– - Сука, -- сплюнул на асфальт Луций, достаточно бесцеремонно протаскивая меня между кучей, и стеной дома.

Я схватил его за плечо, и согнувшись пополам проблевался на мостовую, чуть не захлебнувшись кислотными парами в носоглотке...

– - Велес! Отставить!
– - Луций почти срывался на истерический крик, схватив меня за шею, и толкая вперёд, от чего я чуть не поскользнулся на собственной блевотине, размываемой дождём.

Я выпучил глаза, и глубоко вздохнул.

Мы опять побежали...

Красивые клумбы, грязные подворотни, люди, машины... всё мелькает, слышаться выстрелы...

– - Уууууууууууу...

гудит вдалеке белёсый столб...

Я и забыл про него, просто идёт постоянный гул... вой... далёкий тихий и тоскливый... как стиль этой жизни... воют стены домов, воет тротуары и мостовые... воет небо, деревья... ступени... но... так тихонько... где-то там...

Сердце бешено колотится, в глазах темно, в рожу дождь... сука... когда это кончится...

– - Эй...
– - задыхаясь, хриплю я, -- Луций, я заёц, так бегать?... Ты...

Луций неожиданно останавливается, рядом с небольшой площадью, прижимая меня правым боком, к силовой установке, над которой висит восьмиугольный рекламный короб.

– - А... и не надо бегать, Велес...
– - тяжело произносит он, -- лежи тут, как кал, в подворотне, убейся, чибис...

Он явно злится на меня.

– - Что тут происходит, в том месте, куда ты меня так долго волок...? Ради чего мы тут?

– - Чтоб тебе, дураку, лучше стало... Всё... больше не бежим...

Рядом с нами, у стены дома, небольшая подвальная лестница. Разрисована голографическими надписями -- минимальное, но прикрытие.

Теперь я просто кашляю -- блевать уже нечем. Я встал на колени и начал отхаркивать на тротуар. Лёгкие свистят...

– - Вниз...
– - шипит Луций.

Мы ползём по ступенькам -- мне уже просто всё равно... и, всё же я вижу...

В небольшом сквере стоит маленький дом, из грубого пластика, почти сарай.

Свист сервоприводов был слышен заранее. Почему мы должны скрываться, мать моя мишура ... Боги!

Я, почему-то чувствовал, что сейчас будет что-то нехорошее... раньше, насколько я помню (уже смешно), такого не было...

Холодком как-то прошло в груди, даже не пульс... что-то в сосудах, в мошонке, что-то подобралось. Я даже спрятался за бортиком, хотя в этом не было необходимости.

– - Именем Древнейших! Всем электорам выйти из дома!
– - раздался голос, искажённый усилителем, -- предлагаем вам сдаться. Вы переедите в комфортабельные эмиграционные поселения...

– - Нет!
– - крикнул какой-то мужчина, картавя.

– - Убирайтесь!
– - вторил ему визгливый женский голос.

– - Мы не причиним вам насилия...
– - раздалось из бронированной машины.

Дверь с тихим скрипом открылась, и, оттуда вышел старик.

Он был в кожаной куртке, со сморщенным красным лицом. В руках его была пластиковая ёмкость, с широким раструбом.

– - Положите ёмкость на землю!
– - последовал приказ.

– - Да идите вы на...
– - он хрипло засмеялся, -- мы знаем, что нужно, и знаем, зачем... Боги с нами!