Знак Змееносца
Шрифт:
– - Уууууууууууу...
– - напоминает далёкий авиалайнер...
В общем, не утешительный вывод: ощущение, что мне всё знакомо, но.... Кажется, я ничего не помню.
Вчера пол ночи думал о том, кто я такой -- было немного страшно. И ещё записи...
Луций говорит, что я с другой планеты, которая называется "Земля". Почему не "Камень" или "Песок"? Когда я попытался пошутить, что и он не отсюда, лицо его выразило раздражение. Вообще, он сказал, что мы идём к доктору. Правда, больным, я себя не чувствую, и это повышенное внимание
Толпа шумела...
– - Уууууууууууу...
– - А что случилось тут?
– - мягко поинтересовался я.
– - Да всё, как на прошлой неделе, -- ответила торговка пирожками, -- Уртан, советник Президента- Императора (да осветится его имя Богами) объявил о присоединении мартовской Беатии к нашему Ному. Январцы хотят союза с "мартовскими", а те, все за своего короля...
Я ничего не понял, но с умным видом кивнул:
– - А чтож они так шумят?
– - спросил я.
– - Знамо дело, что, -- ответствовала горожанка, -- электор Бабур, ультраправый-то наш, из Бундеснома, кричит, что мартовских нужно бомбами закидать, чтоб, дескать, знали наших, и короля ихнего отключило, чтоб...
– - Как отключило?
– - удивился я.
– - Ты забыл со своей контузией, -- хмыкнул Луций, -- это ж один из Девяти Великих Серверов, король-то их...
– - Ну, да, -- закивала женщина, -- я и говорю. Народ-то недоволен, что войну проиграли. Вот, говорят, что боги от них отвернулись. Может, возьмете с индюшачьей патокой? Эрзац первой степени, такого сейчас не купишь. Сейчас только "Бета Ит"...
– - Мамуль, мы спешим, -- сказал Луций, хотя перед этим, мы с ним наоборот: прятались по всяки подвалам и развалинам домов. Я так и не уловил, в какой момент мы стали спешить...
– - Уууууууууууу...
– - А что так гудит?
– - зачем-то спросил я, озирая силуэты домов.
– - Да бес его знает, -- отмахнулась женщина с трещиной на подбородке, --
– - Да-ёшь Ян-варь!
– - доносилось с площади многоголосое эхо. Оно усиливалось бетонной чашей круглого форума, в центре которого находилось углубление цирка с трибунами, для общественных собраний.
Над головами пикетчиков, окружённых чёткими рядами закованных в броню полицейских, пестрели яркие флаги, и наспех слепленные голографические транспаранты, с дешёвой анимацией, которая, по всей вероятности изображала карикатуры на политических лидеров, не желающих войны с мартовцами.
– - Уууууууууууу...
И вдруг, меж силуэтами опустевших небоскрёбов, сквозь мутную дымку облаков, я заметил источник далёкого гула. Это был огромный, возвышающийся очень далеко (его прикрывали дома), белёсый столб, увенчанный, словно гриб, шапкой грозовых облаков, озаряемых молниями.
– - Что это, Луций?
– - я тронул его
Тот рассеянно взглянул, и нахмурился.
– - Ничего там нет особенного, -- раздражённо буркнул он.
– - Так я вам и говорю: идите через парк, в "Клюшки", -- разочарованно произнесла торговка, проследив направление моего взгляда -- сейчас дождь начнётся и Кетавры приедут...
Словно, в подтверждение её слов, на сером небе грянул гром, и брызнули капли влаги.
Это явно был какой-то молчаливый заговор, так как оба этих человека видели то, что увидел я, но старательно это игнорировали. Ладно... попробую узнать об этом позже...
– - Спасибо, мать, -- сказал Луций, и, накинув капюшон туники, на голову, потянул меня за рукав.
В сыром осеннем воздухе завыла сирена, а на лужах заплясали концентрические круги...
– - А разве сейчас осень?
– - почему-то спросил я.
– - Ой, сынок, ты что?
– - она втянула в себя накрашенные веки в прожилках, -- точно с войны... эх... ребятки вы мои...
Я, запрокинув голову, глядел вверх, туда, где плыли в густом тумане вытянутые туши стальных дирижаблей, ощетинившихся стволами огромных орудий.
– - Пошли, пошли, чучело!
– - сморщив, красный от простуды нос, шипел Луций, тянув меня за рукав.
И мы двинулись по выложенной узорчатой серой плиткой аллее, между каких-то ржавых труб, и заброшенных каменных беседок, обтянутых разноцветными целлофановыми лентами, с надписями "Полицейский департамент Н. Карфагена".
Дождь усиливался. Капли стекали по моей шее.
– - Уууууууууууу...
Некоторые деревья были обуглены и начисто лишены веток, похрустывая на ветру, хотя вокруг зеленела трава и в листве тускло сияли яркие цветы.
– - Да здравствует Президент- Император, и его партия!
– - доносилось с форума, -- вялые либералы и трусы не в состоянии...
То здесь, то там, в зарослях кустарника городского парка лежали опрокинутые автомобили, прилавки или просто нагромождение старых ящиков, и ненужной мебели.
Аллея привела нас к бульвару, украшенному высоченными серыми мокрыми колоннами. По дороге шагала ещё одна демонстрация пёстро одетых людей с голографическими "аватарами" в сыром воздухе. Эти изображения были символами, означавшими эмоции и настрой демонстрантов. Они скандировали нестройным хором: -- Оманепадмехум! Оманепадмехум! Оманепадмехум!
Тут, из ближайшего перекрёстка, к бульвару, поскрипывая суставами сервопривродов, вышли боевые платформы ЭМУ. На их бортах красовались символы Империи, а сверху торчали раструбы "гуманитарных орудий". Не помню, откуда я это помню...
Их стальные конечности уверенно шагали по асфальту.
– - Просьба всем электорам покинуть зону пикета! Повторяю! Всем электорам покинуть зону пикета!
– - Назад!
– - крикнул мне Луций, и, схватив меня за плечо, повалил в ближайшие кусты.