Знакомство
Шрифт:
— Позвольте с вами не согласиться, Геннадий Васильевич. — вмешалась Мария Прохоровна, — Бывают же мужественные люди, напрочь лишённые этого чувства. Возьмите, к примеру, того же Александра Матросова…
— Я Сашу знал… — негромко и как-то равнодушно перебил её Геннадий Васильевич, — Мы с ним воевали в одном батальоне. Как он погиб, я не видел, наша рота прикрывала в тот день другое направление, но потом мне ребята рассказывали…
Он, наконец-то, оторвался от своей шестерёнки, с грохотом положил её на стол и поднял голову.
— Саша был обычным хорошим парнем. Очень
— Ну Сашка. А что?
— Ничего… Проваливай… Считай, пятёрку по труду за четверть ты заработал…
Он с вызовом посмотрел по сторонам. Продолжения я не услышал, потому что меня и впрямь выперли из учительской. Странный какой-то разговор получился…
***
Надюшка ждала меня. Она сидела на подоконнике неподалёку от двери в учительскую, болтала ногами и грызла баранку. Вечно она что-то грызёт, когда ей делать нечего! Спрашивается, где берёт? И почему у меня в портфеле не бывает ни баранок, ни яблок?
Последний раз в моём портфеле из съедобного побывал завёрнутый в газету бутерброд с котлетой. И то недолго. Мне его приготовила мама, но это было год назад. Наш школьный буфет и столовую санэпидстанция закрыла на пару дней. То ли мышей травили, то ли тараканов. Вот тогда мама и стала готовить мне в школу бутерброды.
Котлета… Я так отчётливо представил её себе, что у меня громко забурчало в животе, и во рту собралась слюна. Не выдержав, я остановился, открыл портфель, поднял его обеими руками повыше и засунул в него голову. Котлетой не пахло. Пахло чернилами, бумагой, стиральной резинкой и, кажется, котом. Вполне может быть. В моём портфеле не только кошки бывали, но даже лягушки. Это когда я в Москву с мамой ездил и первую четверть в тамошней школе учился. Мне её Колька Никулин в портфель подсунул. Мы с ним из-за этого в тот день подрались, но потом даже подружились. Не, так-то он пацан нормальный, только с юмором у него не очень. Нужно же понимать, с кем можно так шутить, а с кем нельзя. Лягушка в портфеле — это типичная шутка для девчонок…
— Чего ты там ищешь? — спросила Надюшка. Она спрыгнула с подоконника и подошла ко мне.
— Котлету. — коротко ответил я, — Помнишь, в прошлом году мама давала мне с собой бутерброд с котлетой? Показалось, что ею пахнет…
Надюшка опустила голову, коротко принюхалась, выпрямилась и помотала головой:
— Не пахнет уже. Пошли домой, а? Мне тоже уже есть хочется…
Мы возвращались домой, а она, вместо того, чтобы поддержать друга, спорила со мной и говорила, что зря я всё это затеял. Можно было, мол, просто сказать, что знаю
— Тебе бойкот объявили! Мишка и ко мне подходил. Говорит: «Мы этому гаду бойкот объявили. Ты с нами?». — А я ему: «А по яйцам не хочешь?». — Он тут же и слинял, придурок!
Часть 2. Летние каникулы
Катюша Милованова
01.06.1967 г.
Формально каникулы начались ещё 26 мая, но, как и всем нашим ребятам мне пришлось неполную неделю отработать на так называемой «производственной практике». Девочки наводили чистоту в классах: мыли окна, скоблили полы, а в тех классах, где завхоз считал нужным, полы красили.
Нам, мальчишкам досталась работа более незатейливая: мы выносили в школьный двор очередную партию школьных парт и под навесом возле школьных мастерских чистили и красили их.
За пять дней я закрасил 16 пронзённых стрелами сердец, трёх русалок, прорву стилизованных человечков «палка, палка, огуречик…», трёхклеточных досок для игры в «крестики-нолики» и прочих интересных вещей. Всё это было нарисовано химическими карандашами, чернилами или, если чувства автора были очень сильны, вырезанными перочинными ножичками.
Кроме сердец, русалок и глубокомысленных надписей типа «Ленка дура!», нам велено было затирать мастикой и, после её высыхания и шлифовки, закрашивать краской любые неровности. Особый интерес у меня почему-то вызывали глубокие узкие отверстия, высверленные, как я знал, обыкновенными ученическими перьями. Сам когда-то делал такие.
От каждого такого отверстия веяло бесчисленным количеством скучных минут и часов, проведённых автором за этой партой!
Работа была не трудная, но я знал, что она очень быстро закончится. В другой раз я бы этому радовался, но не в этом году. Дело в том, что я не попал в пионерский лагерь в первую смену. Что-то у мамы не срослось. То ли для меня не хватило места, то ли просто мама не подала заявление вовремя. В любом случае, как минимум весь июнь мне предстояло провести в городе.
Все мои друзья разъезжались. Серёжка уезжал на всё лето к бабушке под Полтаву. Валерку с сестрой родители пристроили в какой-то лагерь в Крыму. Тётя Марина взяла отпуск за три года, досрочно забрала девочек из школы, и два дня назад они втроём улетели на материк.
Летние месяцы Наташка с Надюшкой проведут с нею, а в конце августа она посадит их на самолёт, и мы с мамой должны будем их здесь встретить. И это была единственная хорошая новость. Получалось, что они всю осень будут жить у нас. Сама тётя Марина вернётся только в середине ноября.
Судьба июля тоже была не определена, потому что мама ещё вчера уехала в длительную инспекционную поездку по посёлкам и стойбищам Колымы и Чукотки. В этом не было ничего необычного. Зимой на Чукотку врачи ОблСЭС из-за погоды выезжают только в аварийных случаях. Им приходится навёрстывать летом.
Когда мама вернётся, одному богу известно! Хорошо хоть на сей раз со мной будет жить знакомый человек. Марго согласилась пожить у нас и присмотреть за мной. А что? Неплохо! Она тётка весёлая, с выдумкой и ко мне хорошо относится.