Знамение. Вторжение
Шрифт:
— Ну ничего… Ничего… Я справлюсь…, - внушаю себя я, сжимая мокрыми от пота пальцами идиотскую пластмассовую палку с пушистой щеткой на нижнем конце, которая похожа на взъерошенную мокрую кошку.
Я стою и жду. Однако ударов больше не следует. Будто нечто, находящееся на противоположной стороне от перегородки, было возмущено моим приближением, а теперь успокоилось, убедившись, что я отошел от каюты подальше.
Простояв в проходе еще некоторое время и размышляя над сложившимся положением, не найдя подходящего решения из возникшего затруднения, я решаюсь вернуться в основную каюту.
Вид мирно спящих
Выбравшись на свежий воздух палубы, я ловлю разгоряченным лицом, покрывшимся липкой испариной, порывы морского бриза, позволяя высушить выступившую влагу и придать сознанию дополнительную бодрость, чтобы заставить сознание мыслить ясно и продуктивно.
Нацепив на себя снятую ранее футболку и по-прежнему не имея представления как следует поступить далее, я принимаюсь бесцельно бродить по яхте, переходя с борта на борт, осматривая детали лодки, оглядываясь наверх, в сторону устремленной в небо мачты, ожидая пока мозг переварит полученную задачу и выдаст нужное решение.
Пройдя к носу яхту, я подхожу к участку палубы, под которой, как я полагаю, находится злосчастная каюта, инфантильно фантазируя о том, что я мог бы, к примеру, просверлить тонкую дыру сквозь сплошное перекрытие, и таким образом, незаметно для существа, заключенного в каюте, заглянуть в чрево срытого от меня пространства, на манер сюжетных ходов шпионских фильмов или приключенческих боевиков про ограбление банков.
И представляя эту нелепую картину, где я, вооруженный невесть от куда взявшимся сверлом, бурю тонкую брешь в палубе, а потом прикладываюсь к ней пытливым глазом, меня вдруг оглушает неожиданная светлая мысль.
— Какой же ты дурак! — говорю я сам себе, широко улыбаясь, насмехаясь над собственной нерасторопностью и недогадливостью, вспоминая, что все три прежде осмотренные каюты имеют одинаковую форму и обустройство. Соответственно, они все оборудованы одинаковыми иллюминаторами, исполненными в виде вытянутых вширь овалов.
То есть, для того, чтобы изучить содержимое четвертой каюты, мне стоит лишь придумать способ заглянуть в нужный иллюминатор с внешней стороны. А это намного проще и безопаснее, чем пытаться открыть дверь и, тем более, сверлить на поверхности яхты дыры.
Распластавшись лицом вниз на левом краю палубы, удерживая себя в равновесии руками, удерживающимися за борта, я как можно дальше вытягиваю голову от края лодки, чтобы осмотреть внешнюю боковую сторону яхты, где должен находиться иллюминатор четвертой каюты. И нахожу его, широкий овал, такой же формы, как и проем, обустроенный на задней стороне борта для третьей каюты. Только в отличие от него, этот оказывается наглухо заклеен черной пленкой.
Освободив правую руку, я кончиками пальцев дотягиваюсь до края иллюминатора, ощупав серебристую клейкую ленту, прочно фиксирующую плотный черный слой пластика, закрывающий проем.
Озадаченный увиденным, я втягиваю себя обратно на палубу и
Оглядевшись по сторонам, я немедленно обрисовываю в воображении ход дальнейших действий. И без долгих раздумий принимаюсь за исполнение плана.
Подобрав швартовочную веревку, которая была ранее использована мною в целях связывания раненого мужика, я привязываю ее, испачканную местами бурыми пятнами крови, одним концом за перила, а второй конец скидываю вниз, параллельно внешнему левому борту яхты. И, тяжело хрипя от усилий, с ловкостью пьяного орангутана, сползаю по веревке вниз, до боли в побелевших кистях сжимая жесткие волокна каната.
Опустившись на один уровень с иллюминатором, я одеревеневшими пальцами принимаюсь отдирать край клейкой ленты, которая на удивление крепко держится на месте, и с трудом отрываю кусок, позволив тем самым отодвинуть в сторону небольшой участок черной пленки и заглянуть в помещение каюты.
Привыкшее к яркому солнце зрение поначалу не способно уловить хоть что-либо в темноте каюты. Но чуть свыкнувшись с теменью, в глубине помещения я замечаю две желтых, будто висящих в воздухе, точки…
Пашка
Я был готов к тому, что мог тут увидеть. Но все же не удержался и отпрянул назад, трусливо возвратив клейкую ленту на место. Будто тонкий кусок пластика может защитить меня, если зверь решит штурмовать иллюминатор.
Повиснув на веревке, я слегка раскачиваюсь из стороны в сторону, чувствуя себя будто кусок колбасы, привязанный за нитку, которым ребенок дразнит голодную кошку, покачивая приманкой перед ее носом.
От напряжения руки мои немеют, и я понимаю, что не смогу долго продержаться, удерживая вес тяжёлого тела силой кистей. Поэтому, пока остаются силы, предпринимаю повторную попытку детально изучить содержимое каюты, отвернув черную ленту пошире и позволив свету проникнуть в скрытое от взгляда помещение.
Когда правый глаз, защищенный от солнечного света козырьком согнутой кульком ладони, снова заглядывает в иллюминатор сквозь образовавшуюся щель, то картинка наконец в полной мере предстает перед моим взором. Эта каюта разительно отличается от трех предыдущих. Такое впечатление, что в её замкнутом пространстве произошла ожесточенная битва своры разъярённых волков, которые в порыве борьбы разрушили все, что можно было разрушить. Мягкое покрытие спального места отсутствует и лежанка оголена до основания. Часть декоративных панелей, имитирующих дерево, либо предварительно содраны, либо присутствуют на стенах лишь в виде отдельных изодранных фрагментов. Шкаф и полки также не видны, вероятно демонтированные заранее. По помещению раскиданы пустые консервные банки, разорванные упаковки от еды и ошметки картона. А в обнаженную несущую балку яхты, пересекающую внутреннюю стену каюты, скрытую прежде за панелями, приварены массивные железные кольца — крепления, от которых тянутся четыре тяжелые мореходные цепи. И эти цепи заканчиваются оковами, связывающими лапы и ноги существа, лежащего мордой вверх в дальнем углу каюты.