Знамение
Шрифт:
– Что, уже едут? – обрадованно спросила из темноты Анна.
– Через пару минут будут здесь, – закуривая у форточки, сообщил Крячко. – Так что, парни, ваши прогнозы насчет «вставки ума» не оправдались. Ну а вам теперь уж точно кое-что кое-куда вставят. И не один раз. Как только попадете в общую камеру и там узнают, чьи вы сынки и чем занимались… О-о-о!.. Я вам не завидую.
Вскоре на улице вновь раздался гул мотора. Лязгнул металл двери, и послышался гулкий топот тяжелых десантных берцев. У калитки в луче фары мелькнула знакомая высокая фигура.
– Станислав Васильевич, все в порядке,
В доме вновь вспыхнул свет, открылись двери, в квартиру с автоматами вошли несколько парней в сером камуфляже, «брониках» и касках.
– Пустите меня! Пустите! – распихивая всех, в комнату попытался прорваться Сиротин.
Но по молчаливой команде Гурова один из спецназовцев взял его под руку и вывел наружу. Оперуполномоченный облУВД, совсем еще молодой майор, быстро оформил бумаги о задержании на месте преступления вооруженной, организованной преступной группы. Хозяйка дома и Настя написали заявления, к которым была приобщена и «расписка» Насти. Из соседних домов привели понятых. Впрочем, уговаривать никого не пришлось – взбудораженные шумом, люди уже давно толпились у калиток.
Несмотря на возражения Воликова и Сиротина, задержанных было решено забрать в областной СИЗО. Остывая от недавнего накала эмоций, следом за спецназовцами на улицу вышел Станислав. Неожиданно кто-то тронул его за руку. Это была Анна.
– Ты сейчас уезжаешь? – с печалью в голосе тихо спросила она. – Уезжаешь… Жаль, конечно, что так вышло. От этого вечера я ждала совсем другого. Наверное, мы больше не увидимся? Прощай…
Она быстро поцеловала его и скрылась в темноте.
– Это… тов… гражданин начальник! – послышался дерганый, прерывающийся от страха голос одного из братьев Сиротиных. – Ва… вас можно на минуту?
К отсеку микроавтобуса с зарешеченным окном подошел Гуров.
– Что за вопрос? – строго спросил он.
– Гражданин начальник, если нам гарантируют от… отдельную камеру, можем дать хорошую наводку. Вы же ищете, кто замочил трофимовских мужиков? Мо… можем подсказать.
– Ну что, товарищ майор, можно им найти в СИЗО отдельный закуток? – Лев повернулся к майору. – Можно! Хорошо, будет вам отдельная камера. Слушаю.
– Мужиков замочили Филин и Гусейн-Гуслия… Ну это погоняла такие. А так-то их зовут Руслан и Джафар.
– Кавказцы, что ль? – дымя сигаретой, спросил майор.
– Джафар – азер, а Руслан – русак. Они в Живодеровке шишку держат. Это все, что мы знаем о них. Ну вы то… только не забудьте, что пообещали.
– Хорошо, хорошо, не забудем. Тут вон ваш папаша забыть не даст – собирается звонить в Генпрокуратуру. – Майор бросил на землю и затоптал окурок. – Он бы лучше свое рвение раньше показывал, когда еще можно было что-то исправить. А Живодеровка, товарищ полковник, это у нас в областном центре район есть такой беспокойный. Там самый высокий уровень криминала. Еще с незапамятных времен существуют целые тюремные «династии». Представляете? Случается, в заключение – как в армию провожают, с песнями под гармошку.
…Гуров сидел в кресле и молча смотрел в темное окно. В салоне микроавтобуса о чем-то разговаривали и чему-то смеялись спецназовцы. Стас сидел рядом, тоже задумчивый и притихший.
– Лев,
– Ни в какой… – ответил Гуров, не отрываясь от окна. – Меня приютила одна наша коллега, но сегодня выспаться, я так понял, нам не суждено.
– Постой, постой… Это что-то новенькое! – Станислав толкнул его в плечо. – По-моему, в твоей биографии ничего подобного еще не значилось. Она молодая и одинокая? Хорошенькая?
– Она – прекрасный человек, – Лев говорил, все так же не поворачиваясь. – Ну и как женщина тоже очень хороша. У нее замечательный сынишка, Максим. Такой шустрый, развитый… Но у нас ничего такого вообще-то и не предвиделось. Она мне даже сказала так, что если надумаю приставать – выставит на улицу, – тихо рассмеялся он.
– О! Теперь я точно знаю, что она в душе хотела именно этого. – Стас сокрушенно покачал головой. – Неужели ты так и не научился понимать женщин? Запомни: как сказал Стендаль, крепость, которая по-настоящему неприступна и не жаждет, чтобы ее штурмовали, никогда не будет заявлять о своей неприступности. Хотя… Тебе об этом говорить дело напрасное. Ты же у нас однолюб…
– Ладно… Я – это я. А вот как дела у общепризнанного многолюба? – с иронией спросил Лев, покосившись в сторону Стаса. – У нашего, так сказать, казановы-«многостаночника»?
– Да никак… Только подошли к самому интересному, и тут на тебе, пришлось ехать разбираться с этими паразитами. – Крячко сокрушенно вздохнул. – Тут у нас с тобой счет равный: один – один…
– Ошибаешься, – Лев усмехнулся, – такой счет скорее можно назвать «ноль – ноль»… Кстати, Стас, я тут тебе один сувенирчик купил…
Он рассказал о встрече на Просвирном рынке с загадочным стариком и о покупке «волшебных камней».
– Вот, держи… – Лев протянул ему камень «сердечных дел». – Клади под подушку, и будет у тебя в вопросах любви, как модно сейчас выражаться, все в шоколаде.
К его удивлению, Стас, вопреки своей обычной манере, воздержался от комментариев и бережно спрятал камень в нагрудный карман.
Глава 9
После завершения формальностей, связанных с задержанием банды Сиротиных и более детальным их допросом в областном СИЗО, остаток ночи опера провели в зале ожидания железнодорожного вокзала. Перекусив в круглосуточном вокзальном буфете, они нашли свободные места среди угомонившейся по причине позднего времени вокзальной публики. К удивлению Гурова, большинство пассажиров, особенно транзитников, были выходцами из Средней Азии. Заметил это и Стас.
– Слышь, Лев, у меня такое ощущение, что я где-нибудь в Ташкенте или Душанбе, – глядя по сторонам, отметил он. – Что это опять за «великое переселение народов»? Нет, в Москве много приезжих из Азии – понятно почему. Там и работа, и приличная зарплата… А тут-то что они делают?
– Тоже работают. – Устраиваясь поудобнее, Гуров смотрел, как неподалеку от них только что прибывшая поездом женщина укладывала спать своих чад на железной вокзальной скамейке. – Работы-то и здесь в достатке, весь вопрос, сколько платят. Но если считать, что у них там и полтинник в день – хорошие деньги, то чему удивляться?