Знание-сила, 2002 №04 (898)
Шрифт:
Умеряет… или же насылает их на людей. В тропических странах жители многих прибрежных районов с нескрываемым страхом всматриваются в небеса, ожидая прихода полной луны и необычайно мощного прилива. Сколько раз в Китае, Бангладеш, на Филиппинах морские волны поднимались вверх по руслам рек и затапливали обширные земли, унося порой жизнь и имущество тысяч людей. Сила полной луны обрекала несчастных на смерть – луны, по-прежнему властвующей, если не над телами, то над душами многих-многих людей.
Танец на заре истории
Михаил Вартбург
Имя
Танец, как известно, предшествовал появлению человека. Танцуют пчелы, танцуют птицы, танцуют дельфины и киты, танцуют, ухаживая друг за другом, многие сухопутные млекопитающие, и есть, видимо, какой~то глубокий физиологический и эволюционный смысл в этих ритмических сменах поз и положений. Человек тоже существо танцующее, но, в отличие от его первых наскальных рисунков, мы не можем датировать его первые танцы – от них не сохранилось никаких воспоминаний и следов. Все рассказы: о безумных теловращениях одержимых шаманов, об исступленной пляске царя Давида перед Господом, о бушменских хороводах или священном танце храмовых жрецов – продукт поздней исторической памяти. Танец просто, танец сам по себе, танец на заре истории представляется недоступным для исследования.
Иосеф Гарфинкель взялся за эту казавшуюся недоступной проблему и за восемь лет кропотливой работы собрал свыше 400 изображений танцевальных сцен, выцарапанных на камне или нарисованных на керамической посуде древностью от 9 до 5 тысяч лет назад.
На одном из самых древних изображений танца, найденном в раскопках Невали Гори в юго-восточной Турции, – три человеческие фигурки с обращенными друг к другу лицами, широко расставленными ногами и поднятыми вверх, согнутыми руками. Возможно, это двое мужчин, танцующих вокруг женщины. Другое изображение той же 9000-летней давности было найдено на небольшой стоянке Дувейла в Иордании: здесь на скале выбиты стоящие в ряд четыре фигурки, взявшиеся за руки: огромные шеи и головы означают, по мнению специалистов, что они танцуют в масках.
Подобные изображения на Балканах и Ближнем Востоке археологи находят довольно часто. Их разнообразие поражает. На некоторых танцующие изображены на фоне каких-то архитектурных деталей – видимо, знак того, что они танцуют на открытом месте, среди домов. На других фигуры намечены лишь силуэтом – специалисты почему-то считают, что это изображение ночного танца. На самых ранних рисунках танцующие люди изображены как примитивные фигуры с треугольными головами, а то и вообще без голов, с поднятыми вверх руками и ногами. Самые поздние представляют собой сложные многофигурные сцены, напоминающие фотографии современного балета. Взятые вместе, эти сотни танцевальных сцен, собранные Гарфинкелем, образуют уникальную иллюстрированную энциклопедию древнего танца и позволяют сделать кое-какие теоретические выводы и предложить некие гипотезы касательно роли танцевального ритуала в эволюции человеческого общества.
«Танец был средством социального общения в до-государственных обществах, – утверждает в своей книге Гарфинкель. – Он был частью ритуала, который координировал всю активность коллектива. Наступало время сеять или собирать урожай, и все собирались между домами и танцевали, и это было знаком начала коллективной работы». Гарфинкель видит подтверждение этой своей гипотезы в том странном факте, что, начиная примерно с 5000 тысяч лет назад, танцевальные мотивы почти полностью исчезают с каменных памятников и керамической посуды. Это было время возникновения первых государств и монархий в регионе, и понятно, что теперь уже не танец, а цари и их чиновники начали организовывать и направлять в нужную себе сторону коллективные действия людей. Люди наверняка продолжали танцевать, но танец, как главный социально-организующий мотив, исчез из художественной памяти обшества.
Гарфинкель рассматривает и другую общественную роль танца – информативную:
Эта широкая интерпретация социальной роли танца в древних человеческих обществах была с интересом встречена многими историками, хотя ее смелость насторожила некоторых из них. Другие историки и археологи ограничиваются описанием самих изображений, не пытаясь реконструировать поведение людей. Тем не менее у Гарфинкеля уже появились и последователи. Так, мичиганский специалист Кент Фланнери, соглашаясь с тем, что танец наверняка имел более широкую социальную роль, нежели только коллективное развлечение, предлагает толковать его как ритуал, связывающий членов первобытного племени с их мифическим «общим предком». «С возникновением первых оседлых поселений, – рассуждает Фланнери, – возникли и большие коллективы, насчитывавшие многие сотни сот людей. Их единство скреплялось верой в происхождение от некого обшего предка, вроде Великого Койота или Большого Орла у североамериканских индейцев. Танцы, как ритуал перевоплощения в Предка, укрепляли эту веру, сплачивая коллектив».
Гарфинкель, однако, настаивает на том, что главная роль танца была связана не с родовым, а с трудовым объединением ранних оседлых коллективов. «Охотники и собиратели, – говорит он, – видели результаты своего труда немедленно. Между тем сельское хозяйство характеризовалось «отсроченным вознаграждением». Прежде чем собрать урожай, нужно было расчистить поле, вспахать и засеять его, защитить от вредителей и сорняков. Переход к такому образу жизни требовал своего рода «познавательной революции», переворота в сознании, резкого изменения всех прежних представлений о связи между трудом и его результатом. Возможно, именно танцы и им подобные ритуалы помогали держать людей в убеждении, что успех требует их совместного труда. Не случайно почти на всех изображениях люди танцуют группами, а не в одиночку».
Апокалипсиса не будет?
Александр Зайцев
Самый сильный человек на свете – это тот, кто наиболее одинок
«Быть в оппозиции – значит говорить нелицеприятное» – это известно всем нам. Однако датчанин Бьерн Ломборг, автор книги, выпущенной в конце 2001 года издательством Кембриджского университета, угодил в ряды оппозиции за то, что говорит лишь приятное. Его книга стала бестселлером, потому что несет благие вести о будущем: «Нет повода для уныния. Мы живем в лучшую эпоху. Все мрачные протозы несбыточны. Апокалипсиса не будет. Статистика доказывает обратное».
В одночасье в кругах экологов не стало персоны противнее Ломборга. Он один перечеркивает всю их деятельность. Поэтому на датского профессора обрушилась волна самой резкой критики: он удостоился прозвища «Иуда», а выпуск книги назван «провокацией». Перед выступлением в Лондонском Королевском обществе к нему пришлось приставить четырех (!) телохранителей. «Почему экология должна страдать от выходок какого-то самодовольного мракобеса?» – подобные вопросы часто появляются на сайте www.anti-lomborg.com.
В самом деле, мнение Ломборга кажется неуместным. Мы живем с ощущением «грозящих нам бед», и в выводы социолога из Дании заранее не верится, но,., может быть, мы обманываемся, как зрители рисунков Эшера? Хотелось бы подробнее ознакомиться с его аргументами, ведь мнение общества – лишь эхо, вторящее давно сказанной фразе. Эти раскаты трудно перекричать. Но так ли верно сказанное? Статистика, приводимая Ломборгом, – 182 графика и таблицы – доказывает обратное.
Тем интереснее было встретить на страницах февральского номера «Spiegel» беседу со «смутьяном-оптимистом». Ему – 37 лет; он преподает статистику в заштатном Орхусском университете. Этот вегетарианец с «внешностью кинозвезды» («Washington Post»), – он, пожалуй, похож на Роберта Редфорда, – смотрит на мир «в розовых очках». Вот что он видит: