Знай, что я люблю тебя
Шрифт:
– Так, Тасманов, Коновалов! Ну-ка замолчали оба, - рявкнул дежурный, продолжая печатать, не отрывая взгляда от экрана. Громкий смех Степана Ерофеича еще стоял в ушах обоих мужчин, когда ему позвонили из отделения, сообщив о драке в супермаркете. Правда, мужчина соизволил оперативно приехать, смерив тяжелым взором Дмитрия, на которого тут же нажаловался Ярослав и ушел наверх, не забыв бросить ехидно:
– Выхухуленок, а ты, оказывается, не безнадежен.
Ярик улыбнулся широко, а стоило мужчине покинуть помещение, дежурному заняться оформлением документов,
– Коновалов, вас уже не держат стулья? – поинтересовался совершенно искренне, на что в ответ услышал вопль:
– Да это все он! – указательный палец ткнулся в сторону Ярика.
– Неправда, просто кому-то надо бы поменьше жрать. Ты видел свое наметившееся брюшко? – ужасно притворно Ярослав. Хитро стрельнув взглядом в плоский живот под рубашкой у брюнета. Яростный рев и уже через минуту дежурный вместе с молодым сержантом опять разнимали парочку.
– Я тебе башку отверну, крысеныш белобрысый!
– На себя посмотри, Квазимодо, - огрызался в ответ Ярослав. Едва успели разнять, появившийся Степан Ерофеич недовольно пробурчал после очередного звонка полицейского кому-то из вышестоящих в управлении.
– Выхухоль! – раздраженно произнес, недовольно скрещивая руки на груди, однако Тасманов даже ухом не повел. Наоборот улыбка стала шире, особенно, когда Дмитрий разъярённо прорычал:
– Угомоните этого мудака, пока я его сам не угомонил!
– Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью статья 119 УК РФ. Наказывается обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.
Бодро проскандировал нужную статью, вызвав удивление на лицах всех присутствующих. Дмитрий ошарашенно замолчал, дежурный почесал макушку, выдав только ошарашенное: «Во дела». Зато Степан Ерофеич второй раз за день громко расхохотался, задрав голову, невольно покачивая в такт собственному смеху. Казалось, даже погоны на плечах подскакивали вместе с дергающейся грудной клеткой.
– Ой, выхухоль, - стирая выступившие слезы, выдавил с трудом подполковник. – До чего ты забавный зверек. Ей-богу, не рисуй ты свои каракули, я бы не отказался от такого паренька в своем строю. Вот точно жару бы всем дал.
Ярик только надулся, громко фыркая.
– Да вы тут все ненормальные! – рявкнул очнувшийся Коновалов, схватившись за голову, тыча пальцем в Степана, а затем в остальных. – Не зря говорят, что у наших ментов все продажное и везде свои!
В помещение небольшой комнаты стало тихо. Степан Ерофеич сузил глаза, шагнув прямо на замолкшего брюнета, прорычав:
– А ну повтори?
Остальные
– Вы не имеете права меня трогать! Я – человек с правами и большими возможностями! – на последних словах повысил голос. Отчаянно жалея, что в самом начале отказался от звонка. Сейчас позвонил бы адвокату - мигом разрешился вопрос. Они наступали, он отходил, одному Ярославу было весело. Пока не послышался шум с громким голосом Канарейкина, нарушившего напряженную атмосферу своими воплями на все управление:
– Дядьки полицаи, отдайте дитя! Мама приехала забирать дурачка своего из далеких мест, соскучилась больно. Не ругайте его – он болезный!
Подполковник Кошкин вздохнул, шум возле дежурной говорил о том, что Кенар пытается пробиться вперед, периодически выкрикивая:
– Алло! Тасманов, ты там не бойся, сейчас папочка тебя выручит!
– Все думал: ты один такой или еще имеются? А оно вон как. У тебя и дружки из того же адского котла, - потянул Степан, хмыкая. Дмитрий успокоился. Поставив стул. Ярик же вышел наружу, спустившись к дежурной, а следом за ним остальные. Всколоченный Канарейкин точно попугайчик у клетки задумчиво постукивал паспортом по раскрытой ладони, явно дожидаясь, пока к нему кто-нибудь выйдет. Заметив друга в окружении мужчин в форме, ехидно усмехнулся, проговорив:
– Гиена, что, все? Повязали? Тебе в тюрягочку трусишки погладить с носочками? Ты только скажи, я ж по-дружески туда-сюда. Колбаски куплю, чай в последний раз другана своего вижу. Куплю тебе журнальчик пошленький, дабы не скучал без женщин. Главное себя береги, а то тот гей-клуб, твой любимый, вроде прикрыли за пропаганду…
Ярослав с невозмутимым взором повернулся к Степану, со вздохом проворчав:
– Видите с кем я был вынужден жить пару лет на одной жилплощади? Вот разве с таким человеком нормальным останешься?
– Тасманов! – возмутился Паша, погрозив кулаком. – Договоришься сейчас. Больше не поеду тебя из обезьянников вытаскивать, у меня дома жена с ребенком, между прочим! Некогда мне тебя по злачным местам вылавливать.
– Ой, да кто бы щас про вольеры для мартышек вспоминал, - фыркнул Ярослав, подбираясь ближе к другу. Правда, осознав глупость своей храбрости, попытался убежать обратно, но был зажат в тиски. Кулак Кенара приземлился на его макушку, пока голова была зажата на сгибе сильной руки Павла. Потирая светловолосую макушку, приговаривал:
– Кто у нас туповатый блондин, на свете такой один, а? Кто-о?
– Убери от меня свои крылья, Канарейка, - вопил Ярик, пытаясь вырваться отчаянно. – Где служба по отлову животных?! Заберите эту психованную птицу!
– Еще поори, идиот не пуганный!
Задумчиво разглядывая парочку сержант Жуков наклонился к подполковнику, слыша топот ног сверху. Вздохнув, спросив:
– Может всех трех отправим за решетку?
Кошкин озадаченно наклонил голову, пока Дмитрий пытался возразить позади.