Знаю только я
Шрифт:
2 марта
29-го с утра были на Бронной [155] . Можно обалдеть, как здорово! Я верю теперь, что даже на репетициях из зала выносили. Праздник актерского мастерства. Боже мой! Сидишь и любуешься артистами. Они (ну, разумеется, Достоевский) выворачивают тебе душу, заставляют рыдать и слезы восторга проливать. Я сидел, зажав рот, обтянув челюсть пальцами, чтобы она не прыгала. Режиссера не видно. Но ведь это только кажется так. Всю эту гармонию воспроизвести, так раздраконить каждую линию. Особенно хороши Дуров и Лазарев. Блистательное, поразительное мастерство, с огромной отдачей и самозабвенностью люди работают. Сидел, и завидовал, и плакал о себе. И спрашивал себя: да будем ли мы что-нибудь эдакое играть?.. И смогу ли я — так играть, хватит ли у меня теперь таланта, и сил, и умения? Когда-то я мог так
155
Речь о спектакле «Брат Алеша», поставленном А.Эфросом в Театре на Малой Бронной (инсценировка В.Розова по роману Ф.Достоевского «Братья Карамазовы»).
Нет, Любимов не допустит, чтоб любовались артистами или, вернее, чтоб о них говорили в первую голову, выходя из зала. Он должен стоять впереди. Он не возьмется ставить спектакль, пока не придумает шомпол в задницу зрителя. В «Послушайте!» это пять Маяковских и кубики, в «Пугачеве» — станок и плаха с топорами и голые, босые мужики, в «Тартюфе» — портреты (тут, мне кажется, он погорел), в «Зорях» — шесть досок (лес, болота, машина — гениально!), в «Кузькине» — березы, в «Гамлете» — занавес главный артист. Это совсем не означает, что он хочет затмить артистов или не старается, чтоб они хорошо играли… Нет, совсем нет. Просто — какая забота стоит впереди.
Но Высоцкий близок к истине, когда говорит, что «шеф — гений, а Эфрос — большой талант».
15 марта
Мне пришлось переменить дневник, ибо развалилась совершенно тетрадка. Бракованная попалась и только раздражала меня, когда вспомню пописать. Сегодня среда, репетиция Раскольникова развалилась, и вообще все развалилось кругом. Особенно в душе и в доме. Жутчайшая меланхолия. Ничего не хочется делать, ни с кем встречаться, разговаривать, е… и т. д. Подозреваю даже, что это меня Раскольников мучает, пугает, злит и бесит. Я должен убить старуху и переступить. А меня на мелочи-то не хватает, на простые шаги, не то чтобы посметь нагнуться и поднять власть. Она мне сто лет не нужна. Я люблю подчиняться, привык, чтобы мной руководили, за меня думали и вели меня, как собаку на поводке. Свои все, даже наиболее решительные, поступки в жизни (кстати, я таких за собой что-то не помню) я делал вслепую, зажмурясь и почти всегда с запасным черным ходом, почти всегда с соломкой. Это меня мучит. Это меня злит. И мучит тех, кто со мной рядом. Моя мелкопород-ность меня пугает и истязает. Я и так знаю, что я не Наполеон, чего мне строить его из себя даже на минуту. Я великий, гениальный актер… Черта с два! Гениально я играл только Кузькина. И то не всё. А частями, например, «суд» и «счастье». Блестки гениальности, как блестки жира в постных щах, редки. Но и они радуют голодный взор. Раскольниковым надо заболеть, забеременеть — это значит, из себя человека вытравить, обозлиться, возомнить о себе черт знает что и в ТОСКУ дикую перелить. Это измучить себя, пройти через какие-то страдания. А какое страдание у меня?! Все однозначно, мелко и фальшиво. Время мое и душа разменяны на медяки, на мелочь. Встаешь утром, запустил руку в мешок, ухватил пригоршню меди — и в карман, и всё в этой пригоршне: и поступки, и мысли, и душа, что на день отпущена, а Бога нет. И продаешь его потихоньку и оптом, и в розницу.
Днем не работается, не живется, а ночью ото всего — не спится…
19 марта
Руки дрожат, только что прибежал со сцены, идет «Добрый». Играл потрясающе, по-моему.
Высоцкий мне принес пол-литровую банку красной икры.
Идет второй антракт. Кажется, после спектакля будут цветы: в зале сидит девочка с дедушкой, которая регулярно приносит мне на какой-нибудь спектакль красные гвоздики.
…Гвоздик не было. Они были — но Высоцкому.
30 марта
24-го в Доме кино премьера «Бумбараша». После перерыва нас позвали на сцену. Мы вышли. Я предупредил Рашеева [156] , что буду говорить. Фрид [157] представил группу. Рашеев сказал. И вышел я и произнес:
— Мне не стыдно сегодня глядеть в глаза вам… Я вижу в зале много любимых мной актеров, уважаемых режиссеров, писателей, и мне не стыдно за то, что вы будете сейчас смотреть…
156
Николай Рашеев, режиссер (совм. с А.Народицким) к/ф «Бумбараш».
157
Валерий
— Проще! — кто-то крикнул из зала.
Это меня разозлило. Я ему ответил, чего, наверное, делать было не надо:
— Идите сюда, идите и скажите, а сбивать меня хамством не надо…
Тут у меня наступил какой-то провальчик. Меня этот тип выбил. Но ненадолго, потому что я четко знал, к какому концу я должен прийти от «стыда».
— В этом жанре в свое время я начинал работать с режиссером Полокой в фильме «Интервенция», который, искореженный чужими руками, до сих пор лежит на полке, и мы все равнодушны к этому и ничего не делаем, чтобы это исправить. Кто же в этом виноват? Кто виноват в том, что три года лежал «Рублев»?!
В этом месте, кажется, раздались аплодисменты и шухер в зале. Я продолжал.
— Почему не мы с вами решаем судьбу нашего профессионального труда, а кто-то? — поставил я вопрос, сказал «спасибо» и вернулся в строй.
Рядом со мной стоял директор театра Дупак. 25-го Дупак высказал мне большое «фэ» по поводу моего выступления на премьере. Что будто и Лапин [158] опять кричал про «Таганку» и будто фозил с картиной расправиться, он еще, дескать, не видел, а ее уже в Доме кино четыре раза показывали. И Караганов [159] возмущался и т. д. Что это — опять удар по театру?
158
Сергей Георгиевич Лапин, в то время председатель Государственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию
159
Александр Васильевич Караганов, литературовед, критик театра и кино, доктор искусствоведения, профессор АОН при ЦК КПСС, секретарь правления Союза кинематофафистов СССР
Высоцкий:
— Молодец, уважать больше будут. Они не могли сказать, а ты — сказал. Не переживай.
9 апреля
Вчера поднимаюсь к себе в гримерную и вижу записку:
«Дорогой Валерий!
Я был в Мытищах и подумал о друзьях…
Высоцкий».
Целая авоська коньяку, вина и бутербродов с красной икрой. После спектакля зашел к девкам — и выпили. И мне хорошие слова достались, что не зажилил, а поделился с друзьями.
Ким сказал, что киевский Демичев [160] отозвался о «Бумбараше» как о контрреволюционной картине. И что этот звук уже докатился до Москвы. Надо ждать неприятностей. Господи! Пронеси беду мимо моего «Бумбараша».
10 августа
Очень мне понравилась пара Н.Бондарчук — Н.Бурляев. Это было бы приобретение, для картины необходимое, усложнение ее. Особенно в сочетании с таким Васильевым [161] . Но в стране и у нас в искусстве происходит какая-то чертовщина. Вдруг Бурляеву запрещают сниматься в положительных ролях. «Не соответствует идеалу положительного героя». Что за хреновина — понять невозможно. Еще как-то можно, хотя тоже полный идиотизм, понять и объяснить, когда Володьке Высоцкому лепят подобные ярлыки вроде за его «бандитские, блатные песни», но при чем Бурляев? Говорят, его сняли с роли Павки Корчагина в Киеве, в пятисерийном фильме. Бред сивой кобылы… И здесь вдруг Киселев: «Только через мой труп». Чего они к нему привязались? Говорят, он блистательно сработал в «Игроке»! Теперь из солидарности с партнером отказывается сниматься Бондарчук, Наташа… Я понимаю ее. Что происходит?!
160
Министр культуры Украинской ССР.
161
Роль Золотухина в к/ф «О тех, кого помню и люблю» (реж. А.Вехотко и Н.Трощен ко).
60 съемочных дней — Любимов взбесится. У Высоцкого две картины, у Золотухина, наверняка снимаются Галкин, Филатов, Полицеймако… Вообще скандал назревает жуткий.
12 сентября
Вчера из театра принес стекло на стол. Под него — фотографии и заявление Высоцкого. Наш друг запил. Это может кончиться плохо, в кино особенно, и ему никто уж не поможет. Ложиться в больницу он не хочет. У Марины в Париже сбежал старший сын. Позвонил через несколько дней, когда его уж разыскивала полиция: