Знают ответ орхидеи (Все началось с Омахи, Лучше мне умереть)
Шрифт:
Глава четвертая
Поскольку у нас, слава богу, демократия, приготовьтесь голосовать. Кто за то, чтобы я подробно описал усилия, которые прилагал на протяжении пяти часов, дабы выполнить приказ Вульфа и доставить в его кабинет троих мужчин и одну женщину? Что-то я не слышу возгласов одобрения. А поскольку слух у меня тонкий, я не стану спрашивать, кто против. Опишу все вкратце.
Джеймс М. Биб, как я выяснил, не являлся механизмом одной из тех огромных юридических фабрик, что занимают такое множество этажей в таком множестве нью-йоркских небоскребов. Он солировал в скромном пространстве на десятом этаже здания,
Служащая в приемной, единственный видимый, точнее, слышимый его работник, вооруженный пишущей машинкой справа и телефонным аппаратом слева, сказала, что мистер Биб должен скоро вернуться. Так оно и было, если тридцать пять минут – это «скоро».
Кабинет, в который он меня пригласил, должно быть, выглядел переполненным, когда в нем собрались на встречу с адвокатом шесть человек. Обстановка была приличной, но не шикарной.
Сам Биб, казавшийся мелким рядом с миссис Севидж, и за столом не производил внушительного впечатления. Значительная часть его худосочного лица просто терялась за большими очками в черной оправе.
Я предъявил ему свои верительные грамоты – записку Кэролайн Карноу, разъясняющую, что мистер Ниро Вульф действует в ее интересах и хотел бы обсудить сложившуюся ситуацию с заинтересованными лицами у себя в кабинете днем или же вечером.
Биб сказал, что, по его сведениям, полицейское расследование продвигается вполне успешно. Так есть ли смысл привлекать к делу частного детектива?
Есть или нет, возразил я, но миссис Карноу, несомненно, имеет право нанять Ниро Вульфа, коли она того желает.
С этим Биб согласился.
И вне всякого сомнения, продолжал я, вдова его покойного друга и клиента вправе ожидать, что адвокат мужа поддержит ее усилия выяснить правду.
Тут он смутился. Как-то сразу обратил внимание на то, что карандаш на его письменном столе лежит не там, где следует. Передвинул карандаш, некоторое время пристально его разглядывал, словно сомневаясь, подходящее ли место выбрал, и наконец снова обратился ко мне:
– Так-то оно так, мистер Гудвин. Я, конечно, искренне сочувствую миссис Карноу. Однако я несу обязательства не перед ней, а перед моим покойным другом и клиентом Сидни Карноу. Безусловно, я сделаю все, чтобы помочь выяснить правду. Тем не менее естественно предположить, что, наняв Ниро Вульфа, миссис Карноу главным образом, если не исключительно, преследует цель спасти Пола Обри. Как служитель закона, я не могу сознательно участвовать в этом деле. Я не поверенный мистера Обри. Прошу понять меня правильно.
Я попытался его переубедить, но тщетно. Наконец, следуя инструкции Вульфа, я задал ему вопрос:
– Я полагаю, мистер Биб, вы не откажетесь прояснить одну деталь. Во время встречи, которая состоялась в этом кабинете в прошлую пятницу, Обри вручил вам свою визитку. Она оставалась на вашем письменном столе, когда он уходил. Что с ней случилось?
Биб вскинул голову и нахмурился:
– Здесь, на моем столе?
– Именно.
Морщины на его лбу углубились.
– Дайте-ка вспомнить… Да, верно. Он оставил ее на тот случай, если мне понадобится ему позвонить.
– Так куда же она подевалась?
– Не знаю.
– Вы звонили ему?
– Нет. Не было необходимости.
– Не будете ли вы так любезны поискать его визитку? Это очень важно.
– Почему?
– Долго объяснять. Мне бы очень хотелось взглянуть на нее. Посмотрите, не завалялась ли она у вас где-нибудь.
Энтузиазма моя просьба не вызвала,
– Могу я спросить про нее у вашего секретаря?
– Из-за чего столько шума?
– Да так… Не берите в голову. Самый простой способ отделаться от меня – пойти навстречу этой моей маленькой прихоти.
Биб поднял телефонную трубку и вызвал в кабинет секретаршу. Через минуту дверь отворилась, и вошла она. Адвокат объяснил, что я хочу ее кое о чем спросить. Я задал свой вопрос и услышал, что ей ничего не известно о визитке Пола Обри. Она никогда ее не видела, ни на столе мистера Биба, ни в каком-либо другом месте, ни в прошлую пятницу, ни в любой другой день. Заявив так, она удалилась и аккуратно прикрыла за собой дверь.
– Весьма досадно, – посетовал я. – Я рассчитывал ее разыскать. Вы уверены, что не видели, как кто-то брал визитку?
– Я сообщил вам все, что помню. Обри положил ее мне на стол.
– Мог ли кто-нибудь забрать визитку незаметно для вас?
– Возможно. Я не знаю, что вы пытаетесь установить, мистер Гудвин, но не позволю вам подвести меня к какому-либо заявлению, даже в частном порядке. Не исключено, что во время нашей встречи в пятницу я вставал из-за стола, чтобы достать кое-какие документы из папки. Не стану утверждать, что, пользуясь этим, кто-то мог взять что-нибудь с моего стола, но не могу запретить вам придерживаться такой точки зрения.
Он поднялся.
– Очень сожалею, что мало чем вам помог.
– Я тоже, – произнес я многозначительно.
Повернувшись, чтобы выйти из кабинета, я услышал его голос:
– Мистер Гудвин!
Я задержался.
Биб отошел от своего стула и стоял в конце стола, прямой как палка и чопорный до невозможности.
– Я юрист, – заговорил он уже другим тоном, – но я и человек. И как человек прошу вас понять мои чувства. Мой друг и клиент убит. Полиция, очевидно, убеждена, что убийца заключен в тюрьму. Ниро же Вульф, действуя в интересах миссис Карноу, хочет доказать, что полиция ошибается. Его единственная надежда на успех состоит в том, чтобы переложить вину на кого-то другого. Таково положение вещей, верно?
– В общих чертах.
– И вы просите меня о содействии! Вы упомянули о встрече, состоявшейся в моем кабинете в прошлую пятницу. Помимо меня здесь присутствовали еще пять человек. Вы знаете, кто именно. Ни один из них не был и не является сейчас моим клиентом. Всех их привело в растерянность возвращение Сидни Карноу. Я бы даже сказал, напугало перспективой личного финансового краха. И все они просили меня в тех или иных выражениях постоять за них. Я, разумеется, сообщил обо всем этом полиции, так что не вижу оснований скрывать этого от Ниро Вульфа. Сверх того я не располагаю абсолютно никакой полезной для него информацией или уликами. Говорю вам откровенно, если Пол Обри виновен, я надеюсь, что он будет осужден и наказан. Но если виновен кто-то другой, то я хотел бы верить, что кара падет на него или на нее. Если бы я знал что-либо указывающее в этом направлении, то, разумеется, не стал бы ничего утаивать. – Он поднял руку и тут же уронил ее. – Я вот что пытаюсь сказать… Мне, как адвокату, не положено быть мстительным. Но как человек я не в силах простить содеянного. Кто бы ни убил Сидни Карноу, он должен получить по заслугам!