Знают ответ орхидеи (Все началось с Омахи, Лучше мне умереть)
Шрифт:
Он не мог видеть меня через узкую щелочку, поэтому я не беспокоился о выражении своего лица.
Я спросил:
– Карноу убит?
– Вот именно. Ему выстрелили в затылок.
– Так ты говоришь, что я знал об этом?
– Я этого не утверждаю. Но ситуация тебе известна, раз ты находился в баре «Черчилля» в обществе Обри и этой женщины. Мне нужны они оба, и сейчас же. Они здесь? Если не здесь, то где же?
– Понятно, – заговорил я рассудительно. – Должен признать, что приведенный тобою довод мне представляется убедительным… Обожди
Я запер дверь, вернулся в кабинет, взял со стола листок бумаги и написал: «Это Стеббинс. Говорит, К. убит. Нас видели втроем на выходе из отеля. Стеббинс спрашивает, здесь ли они, а если нет, то где?»
Встав из-за стола, я протянул записку Вульфу. Он прочитал ее и сразу же сунул в верхний ящик письменного стола, посмотрел на Кэролайн, затем на Обри.
– Я вам больше не нужен, – оглоушил он их. – Ваша проблема разрешена. Мистер Карноу мертв.
Они вытаращили глаза.
– Конечно, – совершенно невозмутимо произнес Вульф, – теперь перед вами возникла другая проблема, возможно более сложная, чем первая.
Кэролайн замерла.
– Я этому не верю! – хрипло произнес Обри.
– Всякие сомнения исключаются. Арчи?
Наступила моя очередь.
– Да, сэр. В настоящий момент сержант Стеббинс из отдела по расследованию убийств ожидает на ступеньках нашего крыльца. Он сообщил, что Карноу убит выстрелом в затылок у себя в номере отеля «Черчилль» сегодня днем. Мистера Обри и миссис Карноу видели вместе со мной, когда мы выходили из бара отеля. Сержант желает узнать, здесь ли они, а если нет, то где. Он заявил, что они оба ему нужны.
– О боже… – пробормотал потрясенный Обри.
Кэролайн ахнула, но ничего не произнесла. Я бы сказал, что она впала в ступор. Но вот ее губы шевельнулись, и мне почудилось, что она спросила: «Он мертв?», очень тихо, почти неслышно.
Вульф продолжал:
– Итак, у вас возникла другая проблема… Полиция устроит вам веселую ночь, а возможно, целую неделю или даже месяц. Мистер Стеббинс не может войти в мой дом без ордера на арест. Если бы вы были моими клиентами, я бы не возражал против того, чтобы он постоял на ступеньках крыльца, пока мы обсуждаем деловые вопросы. Но, поскольку ваше поручение утратило смысл, я больше не работаю на вас. Порой я бываю рад возможности слегка подразнить полицию, но никогда этим не злоупотребляю. Так что я должен с вами распрощаться, пожелав всего хорошего.
Кэролайн вскочила с кресла и, раскинув руки, пошла к Обри. Он схватил ее и притянул к себе. Очевидно, преграда была сломлена.
– Однако, – продолжал Вульф, – я решительно против того, чтобы полиция хватала в моем доме людей, которые явились сюда посоветоваться со мной и которым не предъявлено формальное обвинение. В доме имеется запасной выход на Тридцать четвертую улицу. Мистер Гудвин выпустит вас через ту дверь, если вам требуется какое-то время, чтобы обсудить свои дела.
– Нет, – твердо заявил Обри, – у нас нет никаких оснований спасаться от полиции бегством.
Вульф покачал головой:
– Ну, нет, из моего дома он вас не заберет! Так вы уверены, что не хотите повременить с этим делом?
– Уверен.
– В таком случае, Арчи, будь добр, организуй все как надо.
Я поднялся, сказал им: «Сюда, пожалуйста» – и пошел к выходу. Но тут же остановился и обернулся, услышав за собой голос Кэролайн.
– Одну минуточку, – произнесла она твердо, но шепотом.
Она стояла лицом к Обри, схватив его обеими руками за лацканы пиджака.
– Пол, как ты считаешь, не должны ли мы попросить мистера Вульфа…
– Нам не о чем его просить. – Обри опустил ей руку на плечо. – Я сыт по горло твоим Вульфом. Успокойся, моя Кэро. Нам не надо никого ни о чем просить. Все теперь будет хорошо.
Они вышли следом за мной в прихожую. Пока Обри надевал шляпу, я опять открыл дверь на длину цепочки и заговорил с Пэрли:
– Оказывается, они сидели у Вульфа в кабинете. Ну кто бы мог подумать? Тебе повезло. Теперь, если…
– Открой дверь!
– Минуточку. Зачем такая спешка? Мистер Вульф – человек сварливый и раздражительный. Он и святого с легкостью выведет из терпения, а тебя – тем более. Так что, если ты отойдешь в сторонку, я их выпущу, и они – твои.
– Я войду в дом!
– Нет. Забудь об этом даже думать.
– Ты мне тоже нужен.
– Неужели? Впрочем, я так и думал. Скоро приеду. На Двадцатую улицу?
– Ты поедешь сейчас же. Со мной.
– Нет-нет. Мне нужно спросить мистера Вульфа, есть ли смысл вас беспокоить. Ну, если есть, так я подъеду. Куда? На Двадцатую улицу?
– Да. И сегодня.
– Понятно. Всегда рад услужить. Объекты здесь, у меня за спиной, так что если ты сойдешь со ступенек… Только будь осторожен, не споткнись!
Стеббинс пробормотал что-то невнятное и начал спускаться. Когда он оказался на последней ступеньке, седьмой по счету, я снял цепочку, распахнул дверь и обратился к нашим бывшим клиентам:
– Хочу дать вам совет в благодарность за сэндвичи и кофе: не отвечайте ни на один вопрос, пока не посоветуетесь со своим адвокатом. Даже если…
Я замолчал, потому что лишился аудитории. Обри подал руку Кэролайн, как только они оказались на ступеньках. Не желая доставлять Пэрли удовольствие задержать их в моем присутствии, я закрыл дверь, набросил цепочку и вернулся в кабинет.
Вульф сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла.
– Меня вызывают в полицию, – известил я. – Ехать?
– Разумеется.
– Мы кое-что утаим?
– Нет. Нам нечего утаивать.
– У меня в столе лежат письма мистера Карноу к жене. Следует ли мне их захватить с собой?
– С какой стати? Они принадлежат ей, она их обязательно позднее потребует.
– Я обнаружил труп?
– Нет, конечно. С какой стати?
– Ясно. Не беспокойтесь, если я вернусь поздно.