Зной прошлого
Шрифт:
Скорее всего, предатель не знал, кто именно скрывается под псевдонимом Моц, и даже никогда не видел его, что следует из документов от 22 и 25 мая, обнаруженных в штабе жандармерии. Донесение № 9: «21 мая в перестрелке в г. Айтосе ликвидированы двое подпольщиков и двое ятаков — мужчина и женщина». Донесение № 11: «От осведомителя стало известно, что 20 мая в Айтосе появились двое подпольщиков, которые укрылись в доме Тодора Ченгелиева, машиниста молотилки, бывшего политического заключенного. Как установлено, они прибыли для встречи с членом окружного комитета партии Асеном Йордановым… Во время перестрелки были убиты оба подпольщика, а также ятак Тодор Ченгелиев и его мать Каля Ченгелиева. Одним из убитых оказался Иван Ченгелиев, находившийся на нелегальном
Таким образом, можно считать документально установленным факт предательства, совершенного агентом Косю Владева. Человек этот в различных жандармских отчетах фигурировал под псевдонимами П. Иванов и Божидар Бойчев. Неясно лишь, откуда пошли все те вымыслы и недомолвки, которыми в течение многих лет была окружена гибель болгарского поэта Атанаса Манчева…
…Трагическая развязка приближалась. В ночь на 21 мая полиции удалось незаметно окружить дом Ченгелиевых. Действиями полицейских руководил начальник околийской полиции Милев. Для оказания помощи полиции в город прибыли более сорока жандармов во главе с поручиком Стефановым. Чтобы не дать подпольщикам возможности ускользнуть, вторым кольцом оцепления был охвачен весь квартал. Усиленные посты были выставлены и на окраинах города. На рассвете, когда все пути для отступления партизанам были уже перекрыты, к дому Ченгелиевых направились, чтобы произвести обыск, местный полицейский Никола Димитров и подпоручик Цветанов с группой жандармов. Давая инструкции подпоручику, Косю Владев категорично заявил: «В доме Ченгелиевых прячутся двое партизан, вы должны взять их».
Когда Димитр Ченгелиев увидел приближающихся жандармов, он успел предупредить об этом своего брата Тодора и подать условный сигнал об опасности находившимся в тайнике партизанам. Димитр встретил незваных гостей у калитки.
— Где твой брат Иван? — спросил его Никола Димитров.
— Я лишь на днях приехал из Софии и о брате ничего не знаю, — стараясь не выдать волнения, ответил юноша.
— Что-то ты побледнел, — ухмыльнулся полицейский. — Ну-ка, позови своего брата Тодора, может быть, он окажется поразговорчивее.
Затем жандармы приступили к обыску. Но ни в доме, ни во дворе им не удалось обнаружить ничего подозрительного. Тогда было принято решение любой ценой вырвать признание у Димитра и Тодора Ченгелиевых. Их отвели в околийское управление, где Димитра заперли в арестантском помещении, а к допросу Тодора сразу же приступили такие опытные инквизиторы, как Косю Владев, Чушкин и Милев.
Услышав от подпоручика Цветанова, что обыск не дал никаких результатов, Чушкин лишь презрительно процедил:
— Подпольщики где-то там, куда им было деться. Просто вы искать не умеете или боитесь получить пулю.
— Все проверили, весь дом перевернули, — стал оправдываться подпоручик. — Больше и искать-то негде. Видимо, они успели перебраться в другое место.
Прибытие капитана Русева прервало допрос Тодора Ченгелиева. Все собравшееся в околийском управлении жандармское и полицейское начальство отправилось к дому Ченгелиевых, распорядившись произвести в их присутствии повторный, более тщательный обыск. Под конвоем полицейских туда был доставлен и Тодор Ченгелиев. В суматохе забыли о младшем из братьев Ченгелиевых — Димитре, что фактически решило его судьбу — лишь ему одному из семьи Ченгелиевых суждено было остаться в живых.
Повторный обыск дома Ченгелиевых проходил под непосредственным руководством капитана Русева и шефа разведывательной группы жандармерии Косю Владева. Позднее, когда настало время расплачиваться за совершенные преступления, оба они утверждали, что не имели ни малейшего отношения к разыгравшейся в доме Ченгелиевых трагедии, пытались доказать, что вообще не были там, перекладывали вину на других.
Но и повторный обыск не дал никаких результатов. Тогда, чтобы ошеломить партизан, прячущихся, по мнению поручика Русева и Косю Владева, где-то
Однако Атанас Манчев и Иван Ченгелиев по-прежнему сохраняли выдержку и ничем не выдавали себя. Безусловно, их положение в этот момент было чрезвычайно сложным. Оно многократно отягощалось тем, что партизаны не знали, что же на самом деле происходит там, наверху, во дворе дома Ченгелиевых. До них доносились отрывистые команды, топот ног, пальба из винтовок и взрывы гранат. В любой момент кто-нибудь из шныряющих по двору жандармов мог обнаружить тайник, и тогда им пришлось бы принять неравный бой. Но все же оставалась какая-то надежда, что тайник так и не будет обнаружен, все уладится, жандармы и полицейские, оставив бесплодные поиски, уберутся восвояси и тогда можно будет спокойно подумать и решить, что делать дальше.
Однако Косю Владев был абсолютно уверен в достоверности полученной им от своего агента информации и считал, что поиски необходимо продолжать. Капитан Русев, хотя он и сомневался уже в конечном успехе, поддержал своего начальника.
В нескольких шагах от шефов жандармерии под охраной и в наручниках стоял Тодор Ченгелиев. Рядом с ним — его мать, тетушка Каля, чуть в стороне, у своего дома, — сестра Тодора и ее муж. Им ничего не было известно о прячущихся в тайнике партизанах, и они надеялись, что все ограничится разрушением дома и никто из родных и близких не пострадает.
Через некоторое время стрельба прекратилась, Чушкин заторопился выполнить новое приказание Косю Владева: тетушка Каля должна была отправиться к подпольщикам и уговорить их сдаться. С сжавшимся от боли сердцем, с трудом воспринимая слова, выслушала тетушка Каля требование жандармов. Но разве могла мать предать своего сына? И вот под дулами нацеленных ей в спину винтовок медленно побрела она по двору, но не к тайнику, а к дому. Тяжело вздыхая, обошла разрушенные комнаты, с трудом пробираясь между обломками мебели, кусками штукатурки, битыми стеклами. Затем, застыв на пороге дома, широко развела руками и крикнула: «Никого нет!» В то же мгновение полицейские и жандармы вновь открыли стрельбу. «Прекратите стрелять, вы убьете мою мать!» — рванулся из рук стражей Тодор. А тетушка Каля, обезумев от ужаса, так и продолжала стоять у порога и все разводила руками, показывая, что там никого нет. Лишь голос Тодора вернул ее к действительности, и прямо под пулями она заторопилась от дома.
Новое распоряжение, полученное Чушкиным от капитана Русева и Косю Владева, было еще более бесчеловечным. Решено было отвести Тодора Ченгелиева в дом и там убить. Палачи надеялись, что партизаны попытаются что-то предпринять, чтобы помешать казни их укрывателя, и тем самым выдадут себя. Профессиональный убийца Драгия Янков с готовностью согласился исполнить чудовищный приказ.
Жандармы втолкнули Тодора в полуразрушенный дом, и там его настигла автоматная очередь, выпущенная Драгией Янковым. Стоны смертельно раненного Тодора были слышны и в тайнике. До предела напряженные нервы Ивана Ченгелиева не выдержали нового потрясения, и он застрелился — местоположение тайника было раскрыто. Атанасу Манчеву не оставалось ничего другого, как попытаться с оружием в руках прорваться через кольцо блокады или по крайней мере заставить жандармов дорого заплатить за свою жизнь. Выбравшись из тайника, он бросился к забору, отстреливаясь при этом из пистолета от преследующих его жандармов. Уже получив несколько тяжелых ран, Моц с трудом перевалился через забор и очутился во дворе, принадлежащем сестре Ивана Ченгелиева. Почти теряя сознание от боли, он все-таки сумел добраться до дома и войти внутрь, но здесь силы окончательно покинули его. Понимая, что надежды на спасение нет, и не желая попасть живым в руки врага, Атанас Манчев выпустил себе в висок последнюю пулю.