Зодиакальный свет
Шрифт:
– Поняла, – кивнула голограмма.
– Одно замечание, – сказал я.
– Да?
– Тащить, не обезвредив экипаж, не опасно? Вдруг они решат взорвать «Охотницу» и нас вместе с собой?
– Ну, кто сказал, что не обезвредив? Вскрыть люк колодца – десять секунд. Не волнуйся, мне приходилось делать такие вещи. С танками, правда, но разница невелика.
На нижней палубе я помог подруге надеть скафандр, подал шлем особой формы, специально рассчитанный под её рожки. Над люком стыковочного колодца располагалась конструкция из двух полуцилиндров один в другом, что-то вроде душевой кабины. Поворачивая вокруг общей оси внутренний цилиндр, можно было создавать закрытую шлюзовую
– Всё, спасибо, теперь иди к пушкам, – сказала Осока через стекло шлема и задвинула импровизированную дверь шлюза.
Пока я устраивался в кресле кормового стрелка, Осока успела выбраться наружу и уселась на край люка в позе пловчихи перед стартом. На контрольном экране я хорошо видел её лицо, перевёрнутое относительно меня: искусственная гравитация «Амидалы» снаружи не действовала, и для девушки понятия «верх» и «низ» становились чистой условностью. Падме осторожно продолжала сближение, пока между кораблями не остался зазор метров пятнадцать-двадцать, и остановилась. Я развернул стволы так, что они смотрели на двигательную установку пиратов. Осока ободряюще улыбнулась в объектив голокамеры наблюдения, подмигнула и, распрямившись, как пружина, прыгнула в направлении пиратского корабля. А ведь она и впрямь знает, что делает! Перебирая руками, она проплыла немного вдоль корпуса, ухватилась за выступ на корпусе «Охотницы», включила меч и рубанула по броне. Полукруг, второй – и кусок обшивки летит в сторону. Третьим стремительным движением Осока вонзила огненное лезвие в размещённое внутри оборудование. Пора! Я утопил гашетки обеих пушек турели. Сопло верхнего двигателя брызнуло ошмётками, в другом появилась чёрная рваная дыра. И в этот момент пираты дали тягу. Попытались, точнее сказать. Рвануло так, что третий, неповреждённый двигатель вывернуло из кормы, а «Охотница» беспорядочно закувыркалась в пространстве.
– Аййй! – «Амидала» едва успела отскочить, чтобы избежать удара в брюхо бронированным клювом. Так среагировать не успел бы ни один пилот, спасло нас только то, что Падме сама была кораблём.
А что с Осокой? Я повёл прицелом, надеясь, что сенсоры турели обнаружат подругу, если её сбросило с обезумевшего стального «мустанга». Но в пространстве Осоки не было. Зато, как только спинная часть «Охотницы» вновь оказалась в поле зрения, я увидел нашу отважную джедайку. Прилепившись к обшивке магнитными подошвами, она резала мечом обод люка. Меч на пояс, толчок сложенными ладонями – из-под крышки брызнули беловатые струи замерзающего воздуха, люк открылся внутрь. Осока нырнула в корабль, а ещё через секунду захлопнулась аварийная диафрагма. На то, чтобы разобраться с экипажем, моей подруге потребовалось ненамного больше времени. Вскоре я увидел, как из двигателей ориентации на носу и пилонах «Охотницы» ударили струи газов, останавливая вращение.
– Добыча готова, забирайте, – послышался в комлинке весёлый голос Осоки.
Посадочные лапы нашего корабля вцепились гравитационными присосками в обшивку «Ночной охотницы».
– Не сопротивлялись? – спросил я.
– Что ты! Упали на колени и начали возносить благодарственную молитву своим богам.
– За что?
– За то, что я не Вентресс. Это ведь те самые гаврики, которые у неё тачку угнали. Думали, сейчас их будут медленно и вдумчиво резать.
– Стоило бы, – проворчала Падме. – Чтобы неисправными движками не баловались.
– Ну, мать, у тебя и реакция, кстати, – сказал я.
– Что есть, то есть. Поднимись, возьми управление, а то у меня какие-то паразитные токи в цепях гуляют, будто руки дрожат.
Тано-младшая за время нашего отсутствия
– Помни о смещённой центровке, – подсказала Падме.
– Я вот и пробую.
– Реверс-моторы высоко расположены, лучше плазменные, нижние.
Кивнув, я взялся за стебельки управления плазменных двигателей, почти такие, как на многомоторных земных самолётах, только поменьше. На покойной «Горгулье» каждый из них отвечал за отдельный плазматрон, у «Амидалы» пришлось объединить линии управления, так как двигателей было шесть. Правый средний – вперёд. Да, так гораздо лучше.
– Всё хотел узнать, – сказал я. – На что это похоже, когда тобой управляют?
– Смотря кто. Грубый пилот – словно ведут под конвоем, заломив руку за спину. А с тобой или Осокой… думаю, на танец.
– Надеюсь, я уже стал неплохим танцором, – усмехнулся я, добавляя тяги.
7
Как же нас ругала по возвращении Рийо! Корректная и сдержанная панторанка преобразилась в фурию, мечущую громы и молнии. Она называла нас безответственными авантюристами, возмущалась, что своей атакой мы поломали ей весь график отлёта, ведь договаривались же до завтрашней ночи соглядатая не трогать, изображать обычную деятельность. Мне лично она заявила, что на эту давно махнула рукой, но меня-то, меня считала серьёзным, ответственным человеком, а я, понимаете ли… И так далее, и тому подобное.
– У меня всё шло по точно рассчитанному плану, а благодаря вам теперь полный… – последовало слово из шести букв, в русском фольклоре обозначающее безвыходное положение. Ого! Где ж это она набралась-то? Вроде, я при ней не выражаюсь. Неужели, ребята?
Услышав настолько эмоциональные выражения, Осока решила прервать этот селевой поток слов. Подойдя к подруге, обняла её, прижавшись щекой к щеке, и произнесла очень мягким, ласковым-ласковым, заискивающим тоном:
– Риечка, ну, прости нас. Мы виноваты. В особенности, я. Так захотелось добыть этот замечательный корабль, восстановить справедливость. Давай спокойно подумаем, может быть, не такой уж и…
– Да как не такой?? – Рийо оттолкнула её, хотя, как мне показалось, без прежней горячности. – Я рассчитывала, у нас ещё сутки. Сутки, понимаешь? А теперь всё в жутком цейтноте.
– Вечер и ночь у нас остаются в любом случае, – сказала Осока. – «По понятиям» атаковать они просто обязаны, но на ночь глядя делать этого не будут. Придут перед рассветом в расчёте застать нас сонными.
– Если бы ты так не поторопилась, они бы и к обеду не собрались бы. Хоть бы пару часов подождала, чтобы у них экипажи разбрелись по кантинам и успели дерябнуть.
– Через пару часов «Охотницы» здесь тоже не было бы, – возразила моя подруга. – А её бы сменило какое-нибудь барахло, совершенно нам не нужное. Лучше скажи, сколько транспортов у тебя не загружено?
– Что транспорты! Мы реактор нормально остановить не смогли! Пришлось сбросить теплоноситель в космос.
– Но демонтировать ребята до утра успевают?
– Обещали к полуночи.
– Вот. Отлично. А теплоноситель дело наживное. Так, всё же, сколько транспортов?
– «Олифант» загружен, стартует через полчаса вместе с канонеркой. На «Кориолан» навешивают последние грузы, в том числе, ваш трофей. «Руяна» полупустая. «Хелси» ждёт персонал и оборудование с единички и двойки…