Зола
Шрифт:
– Придется подниматься пешком, - предупредил он, когда они вошли в подъезд.
– На всякий случай, не стоит рисковать столкнуться с кем-нибудь в лифте. Вдруг начнутся ненужные вопросы?
– И высоко?
– На одиннадцатый этаж. В этом подъезде этажи с девятого под двенадцатый ещё вообще не заселены, так что нормально... На тринадцатом две семьи, но они нас не прочухают.
– Я вижу, ты здорово все разведал, - сказала девушка, поднимаясь по лестницам вслед за ним. Она остановилась на секунду, перевела дух, скинула капюшон дубленки, размотала шарф.
– Фу, уже жарко становится! А ведь ещё только четвертый этаж!
– Ничего!
–
– Спускаться вниз будет намного легче!
Они поднялись на лестничную клетку одиннадцатого этажа, и Стасик уверенно направился к нужной двери.
– Вот сюда! Квартира выходит как раз на ту сторону, и дверь, как я поглядел, на фиговом замке! Сейчас, одну секунду! У меня все с ночи готово.
Он достал из наплечной сумки отвертку, плоскогубцы, ещё кой-какой инструмент и несколько минут провозился с замком. Потом в замке что-то щелкнуло и дверь открылась.
– Что ты сделал?
– поинтересовалась Вика.
– Я заранее вывинтил несколько шурупов, а теперь раскачал замок, подцепил его язычок... Неважно. Сейчас ввинчу шурупы на место и мы войдем. Когда будем выходить, дверь запрется за нами автоматически. Никто никогда не догадается, что в квартире кто-то был!
Он пропустил девушку вперед, а сам задержался, чтобы ввинтить на место вынутые шурупы. Девушка прошла в большую прихожую, потом неспешно прогулялась по квартире - ещё совсем пустой и неосвоенной. Заглянула в комнаты, на кухню... Взялась за ручку ванной, когда её приятель тоже вошел в квартиру, захлопнув за собой дверь.
– Нравится?
– спросил он.
– Хорошая квартира, - ответила девушка.
– Еще такая чистенькая...
– Хочешь, у нас с тобой такая будет?
– У нас с тобой?..
– девушка отпустила ручку двери ванной и сделала шаг назад.
– Стасик, ты о чем?
– Пошутил, - он выдавил из себя улыбку.
– Или почти пошутил.
– Ты больше так не шути, - попросила она.
– Не буду, если ты не хочешь. А если я говорил не совсем в шутку?
– Послушай!..
– она оправилась от смятения, её щеки зарумянились гневом, она сделала шаг вперед.
– Ты для чего меня сюда привел?
– Все, больше не буду! Пошли к окну.
– К которому?
– Вон в той комнате, - он отвернулся и подхватил свою сумку, подхватил поспешно и неловко, будто хотел отвлечь себя и не сказать лишнего. Если бы он оглянулся в этот момент, то заметил бы, что девушка смотрит на него с улыбкой, готовой погаснуть в тот момент, когда их глаза вновь встретятся.
Они прошли в комнату, из окна которой дымящая труба виднелась в полный рост. Труба эта была воткнута среди невысоких кирпичных построек и полей. Рядом с кирпичными постройками виднелись металлические сквозные ворота, автобусы на площадке перед воротами. А за воротами начиналось кладбище, сейчас запорошенное снегом, кресты и памятники смотрелись издали черточками и точками, вышитыми на белом, кое-где тронутом грязными разводами, полотне. Эти грязные разводы были заметней там, где тянулись основные аллеи и дорожки кладбища: снег успели примять ногами и колесами похоронных автобусов, несмотря на довольно раннее время - с зимнего рассвета прошло не больше часа.
– Не понимаю...
– Вика вглядывалась в даль, сощурив глаза.
– Не понимаю, почему нам было не устроиться где-нибудь поближе.
– Где?
– спросил Стасик с
– На крыше крематория? За одной из оград? Чтобы нас заметили? Точней, не нас, а наши обледенелые трупы - по такой стуже мы бы точно дуба дали, пока дожидались!
– Теперь ты о трупах, - усмехнулась Вика.
– Извини, - буркнул Стасик.
– Но, согласись, здесь лучше всего. И обзор вон какой, и сидим мы в тепле и сухе. А что далеко, так мы с тобой будем смотреть как из первых рядов...
Он присел на корточки и, порывшись в своей наплечной сумке, которую перед этим поставил на пол, вытащил из неё полевой бинокль. На мгновение, пока он ворошил в сумке, там мелькнула вороненая сталь, слишком похожая на пистолет. Девушка этого не заметила - она смотрела в окно.
– Мы, случаем, не опоздали?
– обеспокоено осведомилась она.
– Что ты!
– ответил Стасик.
– У нас минимум час времени. Можем пока поглазеть на что-нибудь другое...
– он подошел к окну.
– Вон мощная процессия, ух ты! Эти, конечно, не в крематорий направляются, а в аккуратную могилку своего жмурика отгрузить...
– и, поднеся бинокль к глазам, он начал его настраивать.
– Слушай, как ты можешь так говорить?
– возмутилась Вика.
– Это ж и цинично, и...
– её возмущение было немного притворным, и Стасик это сразу уловил - не за счет жизненного опыта, которого у него ещё не было, а за счет того звоночка, существующего в мозгу с доисторических времен, который сразу сигналит, когда дело касается отношений между мужчиной и женщиной: начинается игра! Можно назвать это первобытным инстинктом, можно ещё как-то, но, в любом случае, звоночек тренькает - даже тогда, когда участники игры ещё не осознают разумом, что игра началась, и что они сами её затеяли.
– А что такого?
– не без петушиного вызова откликнулся Стасик, сразу напрягшись выглядеть намного циничней, чем он был на самом деле.
– Что есть, то есть, и покойничкам уже все равно, это живые дергаются. Себя показать хотят. На, посмотри, если хочешь. Точно тебе говорю, какого-то бандюгу хоронят.
Он вручил бинокль девушке, и та поднесла бинокль к глазам.
– Плохо видно!
– пожаловалась она.
– Все смазанное и расплывчатое.
В её бинокле дрожали нечеткие цветные пятна, белые, красные и желтые.
– Настройку подкрути, - Стасик стал помогать ей подкручивать колесико настройки, при этом как бы случайно обняв Вику сзади.
– И вот так держи, он чуть сжал её запястье, фиксируя её руку. Девушка оттолкнула его плечом.
– Слушай, ты, это, не зарывайся! Брось свои шуточки.
– Какие шуточки?
– притворно удивился Стасик.
– Вот эти! Дай спокойно поглядеть.
Теперь она видела все достаточно четко. По одной из центральных аллей двигалась достаточно внушительная процессия. Венки, "Мерседес"-катафалк... Провожавшие покойного были в основном крепкими мужиками, в строгих костюмах - дорогие длиннополые пальто большинства участников процессии были расстегнуты нараспашку, поэтому были видны и костюмы, и галстуки с золотыми зажимами... Когда катафалк притормозил у нужного участка и стали извлекать гроб, то и гроб оказался соответствующим - из мореного дуба, с серебряными ручками и накладками...