Золоченая цепь
Шрифт:
Ему пришлось ждать ее начала более часа, так как замерзла река. Его Величество выехал полюбоваться на то, как катаются на коньках придворные. Разумеется, это сопровождалось оркестром и разбитыми прямо на льду шатрами. Пиво лилось рекой, жарились каштаны и целиком насаженные на вертела быки. Бывший коммандер попытался представить себе, многие ли из гвардейцев смогут угнаться за своим подопечным на коньках, но тут же отогнал эту мысль. Эти заботы он уже уступил другим, приобретя взамен несколько сотен забот куда более сложных. В конце концов сумерки положили конец
Дюрандаль обрадовался, увидев, что на часах у двери стоит сам Бандит — тот, разумеется, уже догадался, что обязан своим назначением Дюрандалю, и почти простил его за это. Бандит не проболтается, если его предшественник выставит себя в ближайший час дураком.
Как бы то ни было, увидев, что Кромман собирается войти в комнату следом за ним, Дюрандаль коротко бросил: «Вон!» — и захлопнул дверь перед самым секретарским носом. Амброз уже развалился на своем троне грудой мешков с мукой. Он недовольно выпрямился, когда Дюрандаль поклонился ему.
— Что это значит, Лорд-Канцлер?
— Ваше Величество, я покорно прошу у вас права докладывать вам конфиденциальную информацию с глазу на глаз.
— Или?
— Никаких «или», сир. Я просто прошу возможности докладывать вам конфиденциальную информацию с глазу на глаз. — Он спокойно ждал неизбежной вспышки гнева. Он МОГ подать в отставку, пусть это и причинило бы ему боль.
Король побарабанил пальцами по подлокотнику.
— Мы еще об этом подумаем. Пока можешь продолжать. Что ты решил с моей женитьбой?
Даже пронаблюдав за бесчисленными поединками на заседаниях Совета, странно было оказаться игроком самому. Вопрос был рассчитан на то, чтобы вывести его из равновесия. Впрочем, Амброз не пытался выказать немилость к своему свежеиспеченному канцлеру. Просто таков был его стиль. Он обращался так со всеми.
— Ничего, сир. — На самом-то деле вопрос заключался в том, хотел ли вообще старый толстяк всех хлопот, связанных с четвертой женитьбой. Хотя, ответа скорее всего не знал и он сам. — Поскольку корабли не будут ходить еще по меньшей мере месяц, я бы покорнейше предложил Вашему Величеству использовать передышку для того, чтобы назначить на связанные с этим переговоры нового посланника — хорошее начало для обновления кабинета министров.
Король хмыкнул, что само по себе уже было хорошим знаком.
— Кого?
— Вы не думали о кандидатуре Лорда-Смотрителя Портов, сир?
— Почему? — И в тоне вопроса, и в сопровождающем его взгляде ощущалась угроза. Король мог считать Хранителя величайшим занудой Шивиаля, но тот все же оставался аристократом и в некотором роде его родственником, так что никакому выскочке из гладиаторов не позволялось потешаться над ним.
— Сир, как член вашей семьи он имел бы определенный вес при дворе в Жевильи. К тому же он мастер вести переговоры, — и еще, Амброз с радостью отослал бы его за море, подальше от своих королевских ушей.
— Ты хочешь сказать, мастер бубнить как голубь. — Король снова хмыкнул, что означало: ему нужно время обдумать это. — Тебе завтра
Собственно, именно ради этого Дюрандаль и пришел.
— Я прошу разрешения Вашего Величества рассмотреть этот небольшой билль для одобрения его Парламентом. — Дюрандаль достал из папки листок бумаги и протянул его Королю. Они с двумя адвокатами потратили на этот листок целую ночь: «Билль о Свершении Правосудия над Ответственными за Последние События во Дворце Его Величества в Греймере, а также над Ответственными за Использование Заклинаний против Королевской Политики Мира и Спокойствия».
Амброз не желал сознаваться в том, что ему нужны очки. Он с усилием выбрался из кресла и подошел к окну. Он прочел документ, держа его на вытянутой руке, потом, пожав плечами, вернул его и принялся расхаживать по комнате.
— Куриный помет. Ласточкины перья. Ты ведь не обнаружишь виновных, нет?
— Инквизиторы говорят, что это дело Коллегии, сир, а Заклинатели кивают на Черную Палату. Возможно, они могут уменьшить количество подозреваемых до дюжины, но не более того… Даже так, они намерены только…
— Не увиливай. Если имеешь в виду «нет», то и говори «нет». Прибереги все свинские отговорки для Парламента. Вот там можешь говорить все, что угодно… хотя, впрочем, заведомую ложь не говори никому, даже самому низкому рыботорговцу.
Король продолжал расхаживать по комнате. Он явно оседлал любимого конька: никто лучше Амброза IV не владел искусством вертеть парламентами так, чтобы те о том даже не догадывались. Он занимался этим девятнадцать лет и начинал теперь обучать своему искусству четвертого за время его правления канцлера.
— Второе, что ты не должен забывать никогда, — это то, что все имеет свою цену. Парламент — это такая большая скотина, которая дает молоко, только если ее накормить. Если она хочет поблажек, пусть голосует за налоги. Если нам нужны их голоса, нам придется идти на уступки.
Дюрандаль попытался представить себе, что думает об этом Бандит, впервые попавший в святая святых, политическую кухню королевства.
Король повернулся к окну и стоял на фоне серого зимнего света.
— Завтра они начнут судить да рядить насчет Собачьей Ночи, делая реверансы в мою сторону, требуя головы колдунов — примерно всю ту ерунду, которую ты тут мне принес. Потом они перейдут к делу, и первое, что ты им скажешь, — это что ты арестовал Монпурса.
Так скоро! Монпурс предупреждал его, но неужели это должно стать его первым шагом?
— Сир! Но…
— Я еще не кончил, канцлер. — Король, надо отдать ему должное, сам явно был не в восторге от этого. — Я уже говорил тебе, за все надо платить. Нам нужны голоса. Мы отдаем им Монпурса. Если мы этого не сделаем, они проведут билль, обвиняющий его в измене. Тогда он окажется в еще худшем положении, а мы не получим ничего взамен — понял? И потом, ты новичок. Мы должны сделать тебя популярным, парламентским любимчиком. Если тебе удастся продержаться на этом первую пару сессий, может, ты чего-то и добьешься.