Золотая акула
Шрифт:
– И… что дальше?
– А дальше, детка, – довольно рассмеялся баритон, – катись в Питер, к сестренке своей ненаглядной, мы тебя честь по чести туда проводим, не сомневайся…
– А мудрить надумаешь, – гремя угрозой в сиплой интонации, добавил другой бандит, – так мудри, дело твое. Но учти: жизнь сестры на себя берешь, такая вот цена всей мудрости… Это ясно?
– Ясно.
– Ну и ладушки. Спокойная ты, погляжу, девка, уживемся.
– Вы здесь собираетесь жить?
Гангстеры зашлись в восторженном гоготе.
– Конечно,
Одинцов толкнул локтем Володина: пошли!
Встав в дверях гостиной, произнес, безразлично глядя на подобравшихся посетителей:
– Не знаю, как насчет обеда, Ленок, но в одном наши гости угадали: им действительно придется тут некоторое время пожить. И ничего не поделаешь. – Вздернул «глок», направив его в переносицу начавшего подниматься с кресла короткопалого типа с приплюснутым носом и крутым боксерским затылком. Пояснил холодно: – Замри, гнида, котел враз разнесу!
Короткопалый угрюмо переглянулся со своим сотоварищем, рыскавшим по сторонам колючими цепкими глазками загнанного в угол хорька.
Подобного сюрприза визитеры явно не ожидали.
– Пора, думаю, представиться, – произнес Одинцов. – Я – по всем вашим понятиям – мент. Квалифицированный, как пишут в характеристиках, специалист по вопросам организованной преступности. Вашего шакалья завалил гору. Я не хвастаюсь, а подсказываю вам вывод… Хотя вы тут уже чесали что-то об излишней мудрости, необходимости повторяться нет.
– Ты пожалеешь, волк, – сказал короткопалый, оказавшийся обладателем баритона. Из-под его голых, лишенных ресниц век таращились прозрачные, навыкате глаза.
– О чем пожалею? – усмехнулся Одинцов. – О ваших загубленных жизнях? Едва ли. Но если хотите их сохранить, выполняйте команды. Команда номер один: лечь на пол.
Парочка, угрожающе пыхтя, подчинилась приказу, подкрепленному выразительными передвижениями в воздухе не дающего осечек ствола.
– Веревки! – обронил Одинцов в сторону Лены, умело обыскивая арестантов и отбрасывая в сторону швейцарские офицерские ножи и бумажники. Кивнув на ножи, заметил Володину: – Откуда, интересно, моду переняли? От црушников? Их ведь стандартный причиндал…
– А ты грамотей, – пропыхтел короткопалый, уткнувшийся носом в ворс ковра.
– И тебя это, чувствую, не радует, – произнес Володин, перетягивая пленникам запястья надежными и грамотными морскими узлами.
– Ты где так канаты вязать научился? – поинтересовался у него злобным голосом сиплый. – Ослабь, гад, больно…
– Потерпишь. А за «гада» могу тебе показать, как делать петлю для висельника.
Протянув напарнику «глок», Одинцов, уцепившись в короткий бобрик волос сиплого, резким рывком приподнял взвывшего от боли бандита на колени.
– Сейчас двигаем в подвал, там сегодня у тебя ночлег, – пояснил миролюбиво. – Ну, подъем!
Бандитов следовало поодиночке подвергнуть жесткой психологической обработке.
На лестнице гнусавый выказал неподчинение приказу, попытавшись оказать сопротивление конвоиру, но, получив ошеломляющий удар в печень, мгновенно присмирел.
Припоминая уроки Володина, Сергей, подтянув лодыжки бандита к его завернутым за спину запястьям, увязал дополнительный «простой штык», обычно применяющийся в морской практике для крепления швартовов за рымы.
После, не без удовлетворения оглядев кряхтящий куль, вернулся в гостиную, где хмуро уставившись на немигающий зрачок пистолета, сидел в коленопреклоненной позе посередине ковра короткопалый.
– Итак, продолжим, – деловито обратился к нему Одинцов. – Ребята вы, думаю, ушлые, сообразительные, а потому надеюсь на взаимопонимание и логику… Или обольщаюсь?
– Надеяться не вредно, – донесся надменный ответ.
– Ты зря огрызаешься, – укорил его Одинцов. – Мы же теперь партнеры, понимаешь? И у нас общая задача: вернуть сюда Веру.
– Как я ее тебе…
– Ты можешь ее вернуть, – с нажимом произнес Одинцов. – И сейчас, не сходя с места, мы вместе начнем думать, как это осуществить. Более того, плодотворный мыслительный процесс в предложенном направлении в первую очередь необходим тебе самому. И касается он твоих насущных интересов, потому что при отрицательном результате мы закопаем вашу парочку живьем в песок. Это я тебе твердо и конкретно обещаю. Очень твердо и очень конкретно. И своей тяжкой смертью ты загладишь, поверь, все прежние грехи, я уж постараюсь. Но грехов у тебя наверняка много, а потому в деле заглаживания придется оказать тебе помощь в виде имеющегося утюга системы «Филипс». Снабженного отпаривателем. Помнишь такую рэкетирскую рекламу: «Изменим жизнь к лучшему»?
– Ребята, – сказал короткопалый неожиданно дрогнувшим голосом, уяснив, видимо, несомненную реальность угроз. – Ребята… но что мы можем? Нам приказали… Ну, мы, ясное дело…
– Это ты потом своим авторитетам заправлять будешь, – перебил его Одинцов. – А пока еще раз предлагаю начать совместный мыслительный процесс. Или предложение отвергается?
– Не, почему же…
Через два часа, уместив и второго бандита в подвале, Одинцов, Лена и Игорь прослушивали записанный на пленку разговор короткопалого с его боссом в Москве:
– Антон Михайлович, все в полном ажуре! Бабки сняли налом, пока там эти переводы, мура всякая финансовая…
– Как девка?
– Кошелка с пониманием, как шелковая… но только накладочка с хибарой выходит, без этой сучки – н-ну, этой…
– Понятно-понятно.
– В общем, без нее – непротык. И кстати, там еще часть денег на ней…
– Что предлагаешь?
– А пусть Семен и Гоша ее сопроводят… Но для начала мы ее с сестренкой соединим, она ей в момент все растолкует..
– Думаешь, пройдет?..