Золотая бабочка
Шрифт:
– Пойду приму душ, – небрежно бросила Элли через плечо, как только вошла в квартиру.
Даниэль почувствовал обиду. Она даже не хочет побыть с ним немного в этот последний вечер…
– Хорошо, – равнодушно ответил он. – А я посмотрю, что в холодильнике есть…
Элли ушла в ванную комнату. Даниэль, вместо того, чтобы идти на кухню, поднялся в спальню. Он захлопнул за собой дверь и растянулся на кровати. Закрыл глаза.
Все. Сегодня последний день, когда он видит Элли в собственной квартире. Завтра она переедет к Питеру, а через неделю вернется домой в Сакраменто. Куда ни глянь – абсолютная безнадежность.
Хотя… Очевидная
Все решено. Завтра же приглашу ее на ужин. Еще не все потеряно!
Даниэль услышал, как Элли вышла из ванной и стала спускаться вниз по лестнице. Вся его решимость моментально испарилась. К чему обманывать себя? Если бы она испытывала к нему какие-либо чувства, она бы несомненно как-то показала это, ведь возможностей было предостаточно. Вряд ли женщина, испытывающая симпатию к мужчине и живущая с ним в одной квартире, будет вести себя так спокойно и отстраненно, как Элеонора Хасл. Ее переезд к Питеру ничего не изменит. Не надо тешить себя пустыми надеждами. Элли нет до него никакого дела, и завтрашний день ничего не изменит.
С легким стоном Даниэль снова упал на кровать. Никогда раньше он не думал, что будет испытывать такие мучения. Раньше его отношения с женщинами никогда не заходили дальше легкомысленного флирта и приятно проведенных ночей. С этой взъерошенной девчонкой он впервые чувствовал неловкость, застенчивость, даже боязнь. Ему было страшно обидеть ее, напугать, оскорбить. И в то же время ни к одной женщине его не тянуло с такой силой, как к Элли, несмотря на все ее нелепые наряды и поведение. Создавалось впечатление, что полное отсутствие в ней кокетства и женского тщеславия лишь подогревает его интерес. Знание того, что потрепанная одежда и вызывающе мальчишеский вид скрывают за собой необычайно красивую и соблазнительную женщину, не давало Даниэлю покоя. Элли в золотистом вечернем платье на вечеринке у Эдуардо Грациано постоянно снилась ему. Находиться в такой близости от нее, знать, что она настолько прекрасна, тянуться к ней душой и телом и не иметь возможности осуществить свое желание было невыносимо…
Внезапно послышался страшный грохот. Даниэль подскочил. Внизу что-то разбилось, и он ни капли не сомневался в том, что Элли в этом замешана. Душевные терзания были моментально забыты, Даниэль охватил праведный гнев. Что еще затеяла эта девчонка в его доме? Неужели она считает, что натворила недостаточно? Ей мало хаоса в его сердце, она решила устроить переполох и в его доме!
В мгновение ока он сбежал на первый этаж. Элли стояла посередине холла, вокруг нее валялись разноцветные осколки. Дан сразу понял, что произошло. Она собирала в кучу все свои вазочки и горшочки, которые использовала для медитации, и случайно расколотила их.
Элли растерянно развела руками.
– Какая я неловкая, – прошептала она.
Сердце Даниэль подпрыгнуло так высоко, что он ощутил во рту его вкус. На Элли был надет тонкий шелковый халат, на голове повязано тюрбаном светлое полотенце. В ней не было ничего от ослепительной богини с приема Эдуардо Грациано, но чутье Даниэля безошибочно сказало ему, что перед ним та же самая женщина, а не подросток в ботинках на толстой подошве. Он видел это в ее глазах, повороте головы, все ее лицо говорило о том, что
Она медленно присела и принялась собирать черепки. Даниэль опомнился и стал помогать ей. За все время не было произнесено ни слова. Элли первая нарушила тишину, когда с уборкой было покончено.
– Все, – тихо сказала она, оглядываясь по сторонам. – Мне бы очень не хотелось оставлять после себя беспорядок. Ты и так достаточно настрадался за время моего проживания здесь…
Даниэль сделал попытку возразить, но она лишь улыбнулась и покачала головой.
– Я знаю, что я мастер по беспорядкам. Во всех областях. И в «Хьюстон Эдвертайзинг» тоже… Если бы не я, то Фабрицио Дамиано не стал бы искушать Тэдди и она не пошла бы против тебя. Я многое умудрилась испортить.
Даниэль нахмурился. Кто бы мог подумать, что Элли будет так искажать факты!
– Ты ошибаешься. Теодора подвела бы меня обязательно. Не в этот раз, так в следующий. Ты же слышала ее прощальные слова.
– Да. Она любит тебя…
Элли с трудом выговорила слово «любит». Да кто не любит его? – хотелось воскликнуть ей. За все время нашего знакомства, я не встретила ни одной женщины в его окружении, чьи глаза не светились бы обожанием. Это так естественно – влюбиться в него, а он, кажется, совсем не понимает этого…
– Любит? – Губы Даниэля скривились. – Мне не нужна такая любовь.
А какая нужна? – чуть было не спросила Элли, но сдержалась. Еще подумает, что она навязывается ему. С самого начала она вела себя неправильно, заставила его относиться к себе как к ребенку, а сейчас ожидает от него чего-то. Как наивно! Даниэль и так был более чем внимателен к ней, Питер и то вряд ли отнесся бы к ней с большим понимаем. Чего еще она хочет от него?
Ничего, повторяла Элеонора себе снова и снова. Абсолютно ничего. Даниэль – замечательный, надежный друг, а на большее ей рассчитывать нечего!
Но почему беспокойное сердце начинало колотиться при одном только воспоминании о тех выразительных взглядах, что он бросал на нее на вечеринке? Элли робко посмотрела на Даниэля. Что это? Игра света? Ее собственные беспочвенные фантазии? Почему ей кажется, что в его глазах она видит отблески того огня, которым горело его лицо на приеме Грациано?
– Уже поздно, пора спать, – сдавленно произнесла она, не придумав ничего лучше.
Если она хотя бы еще секунду пробудет в его обществе, она не выдержит и бросится ему на шею, навсегда опозорив себя в его глазах. Презрение, с которым Даниэль выслушал признание Теодоры, слишком четко отпечаталось в памяти Элли. Она бы умерла, если бы он так отнесся к ее словам. Значит, надо поскорее скрыться от него и его внимательных неотразимых глаз.
– Хорошо, – пожал плечами Даниэль и шагнул в сторону, освобождая для Элли проход к лестнице.
Она стала подниматься, он последовал за ней, стараясь смотреть куда угодно, только не на ее изящную спину и ноги, грациозное движение которых подчеркивал, а не скрывал тонкий халатик.
Элли подошла к двери своей комнаты, спальня Даниэля была в конце коридора второго этажа.
– Спокойной ночи, – механически сказала она, повернувшись к нему.
– Тебе тоже, – ответил он, и только открыл было рот, чтобы произнести что-нибудь, чтобы задержать ее хоть на минуту, как она закрыла за собой дверь.