Золотая дева
Шрифт:
— Олег Петрович, — произнёс Антон как можно проникновеннее. — Мы ведь с вами, можно сказать, одной крови. Сторожевые псы государства, верно?
Таможенник нервно кивнул.
— Так давайте дружить, так сказать, ведомствами. — Антон по-голливудски улыбнулся и протянул руку. — Вы — нам словечко шепнёте, мы — вам. Так и пойдём по одной дорожке.
Таможенник, только что уличённый в пособничестве контрабанде, с огромным воодушевлением пожал руку Антона.
— А теперь, Олег Петрович, познакомьте нас со своими барышнями, — сказал Антон, поднимаясь
10
В ожидании Канарского Антон с лейтенантом расположились у барной стойки, откуда был прекрасно виден вход в зону досмотра, и блаженно потягивали прохладный лимонад из высоких бокалов.
— Откуда у вас кастет, гражданин Болтухин? — спросил Антон, наблюдая за тем, как снуёт по залу таможенник Пузырёв.
— Мутная история, кэп, — вздохнул лейтенант. — Взяли мы одного кента на гопстопе. Настучали ему по репе, как полагается, для осознания социальной ответственности. Так он вместо раскаяния — в драку. Карагоду по рылу этим кастетом съездил. Я шмальнул пару раз из табельного для острастки. Ноль эмоций. На меня, падла, кинулся. Тогда, я его копытом по гениталиям. Короче, изъяли мы игрушку. Всё честь по чести, хотели сдать, как вещдок. А тут на меня предъяву повесили: дескать, стрелял не по правилам, какой-то старушенции окно высадил. Я ж, не нарочно, кэп, клянусь мамой! В воздух шмалял. Короче, отобрали волыну до выяснения. А мне что, с пустым карманом по Питеру бегать? Короче, зажуковал я игрушку, кэп.
— Понятно, — кивнул Антон. — А как же, старушка? Окно-то вставили?
— Мы же не беспредельщики, кэп, — обиделся лейтенант. — Ясен пень, скинулись с пацанами на остекление.
В этот миг зашипела рация в кармане Болтухина.
— Болт, это Тихий, — раздался голос одного из филёров. — Чухонец сел в такси. Едет к порту. Балалайка при нём. Упали на хвост. Как понял?
— Понял, Тихий, понял, — заверил лейтенант. — Ведите себя скромно, не раздражайте клиента. Отбой.
— Ну что ж, финальный аккорд, коллега, — улыбнулся Антон. — Только, прошу тебя, лейтенант, без поножовщины. Как-никак, наш клиент гражданин сопредельного государства.
— Обижаете, кэп, — возмутился Болтухин. — Я женевскую конвенцию соблюдаю.
Ожидать Канарского пришлось не слишком уж долго. Его импозантная фигура с тростью в одной руке и большим свёртком в другой, обозначилась в стеклянных дверях терминала минут через пятнадцать после доклада филёров. Он не спеша прошёл в зону досмотра и огляделся в поисках Пузырёва. Увидев, помахал ему тростью. Таможенник сделал постное лицо и указал на ближнюю к себе линию досмотрового эскалатора. Канарский направился туда.
Антон и лейтенант отделились от стойки и последовали за ним. Когда Канарский с добродушной улыбкой достал из кармана паспорт, Антон окликнул его через плечо:
— Гражданин Мякинен, будьте любезны, предъявите багаж.
Канарский обернулся и изумлённо посмотрел на Антона и лейтенанта.
— Ви мне, господа? — спросил он с неподдельным изумлением и чудовищным акцентом.
— Вам, гражданин
— Это ошибка, — возмутился Канарский-Мякинен, — я буду жаловаться свой консул.
Он отвернулся от Антона, собираясь пройти к окошечку регистрации.
— Хэнде хох, герр Батон! — вскрикнул лейтенант, ткнув финского подданного пальцами между лопаток.
Канарский от неожиданности поднял руки и обернулся.
— Это произвол! — воскликнул Канарский, опуская руки. — Я — гражданин Евросоюз, подданный Суоми. Прошу адвокат.
— Не нужно, Пётр Аркадьевич, никакого адвоката, — успокоил его Антон. — Речь не идёт о вашем аресте, хотя, видит бог, руки у меня чешутся.
— Так чего же от меня нужно доблестным мусорам? — язвительно осведомился финский подданный на чистейшем русском.
— Вы, гражданин Канарский, как мы знаем, неравнодушны к теме правосудия? Статуэтку бронзовую на днях приобрели. Извольте-ка её на досмотр, — елейно улыбаясь, сказал Антон и протянул руку к свёртку.
— Извините, господин легавый, вы не представились, однако, о моей скромной персоне изрядно извещены. Это ставит меня в неловкое положение, — Канарский учтиво наклонил голову.
— Капитан Кречетов, старший оперуполномоченный Тульского областного управления внутренних дел, — в тон ему ответил Антон.
— Тульский? — искренне удивился Канарский. — Не скрою, господин Кочетов, заинтриговали.
— Кречетов, — поправил Антон. — Статуэтку, будьте любезны!
— Видите ли, господин опер, статуэтки при мне нет, — Канарский, изображая сожаление, развёл руками.
— А это? — Антон ткнул пальцем в свёрток.
— Ах, это?! — Канарский с сожалением передал свёрток Антону.
Свёрток оказался довольно тяжёлым, но это была не статуэтка! Слишком предмет был округл и гладок. Антон сорвал упаковочную бумагу — из свёртка показалось горлышко большой коньячной бутылки.
— Шустовский коньячок, — охотно пояснил Канарский. — Всякий раз, бывая на родине, привожу отсюда бутылочку. Ностальгия, знаете ли.
— Где статуэтка, Батон? — тихо, но грозно спросил Антон.
— Статуэтка? Я подарил её одной чудной девушке, — не стал отпираться Канарский. Она тоже собиралась в Финляндию и любезно пообещала мне присмотреть за вещью.
— Это не та ли девушка, с кем вы встречались в «Алых парусах»? — спросил Антон, едва сдерживая себя, чтобы не наброситься на финского подданного.
— Вам и это известно, — несколько удивился Канарский. — Да, мы познакомились с Катенькой именно там. Не девушка, чистый ангел.
— Этот чистый ангел, господин Канарский, причастен к убийству, — строго сказал Антон. — И на монетах, что она вам предлагала, кровь.
— Убийство?! — Канарский мгновенно переменился в лице. — Нет, не может быть. Катенька не могла. Разве что тот, второй…