Золотая девочка
Шрифт:
Весной, когда Лео не мог выбрать между Чарльстоном и Университетом Колорадо, они с Виви сделали список «за» и «против», которых оказалось поровну. Сын спросил мнения у матери. Из эгоистических соображений Виви хотела, чтобы он выбрал Чарльстон (туда был прямой перелет из Бостона, и вообще это же все-таки Чарльстон), но интуитивно понимала, что Чарльстон, скорее всего, не сильно отличается от Нантакета, а Лео нужно какое-то совершенно не похожее на Нантакет место, чтобы зацвести полным цветом, – например, большой университет в Скалистых горах.
– Боулдер, – сказала
Лео выдохнул и признался:
– Я тоже так решил, но подумал, ты скажешь, что это слишком далеко.
– Дорогой, мне, конечно, будет грустно, ты же мой малыш. Но часть родительских обязанностей – это выбирать то, что лучше для тебя, а не для меня.
Виви намеревалась лично отвезти Лео в Колорадо. Это было бы настоящее путешествие с остановками в тщательно подобранных дайнерах и китчевых мотелях, на смотровых площадках и у исторических памятников. Она собиралась позволить Лео ставить музыку даже несмотря на то, что от нее у Виви болели уши, и надеялась как следует поговорить с сыном, пока они будут сидеть вдвоем в машине, а впереди – расстилаться пустая дорога. Затем Виви оставит его в колледже (с заламинированной инструкцией по стирке вещей), сядет в машину и как следует поплачет, громко, навзрыд: ее последний ребенок, ее маленький мальчик вылетел из гнезда.
Теперь Виви просто не сможет не отвезти Лео в колледж. А еще у нее скоро родится внук. Нельзя не согласиться, что совершенно несправедливо умирать, так и не подержав на руках своего первого внука. А еще ведь есть Карсон, которая, кажется, нуждается сейчас в матери больше чем когда-либо. Виви не может бросить своих детей там, внизу, совсем одних. Они – ее дети. Она – их мать.
Извините, конечно, но она не может позволить себе умереть.
Виви уже высоко под облаками, но еще может разглядеть свое тело, лежащее на Кингсли-роуд. Возле него остановился белый джип. Это джип Круза; он выпрыгивает из машины и бросается к телу.
– Виви!
Круз достает телефон и вызывает скорую на пересечение Кингсли и Мадакет.
– Моя мать ранена. Кажется, ее сбила машина, она лежит на земле. Ей нужна помощь!
Круз сидит возле нее на корточках, его плечи высоко поднимаются и опадают. Он берет ее за руку.
– Не отключайся, Виви, не уходи. Ты мне нужна. Ты нужна всем нам.
«Я им всем нужна, – думает она, а потом: – Он назвал меня мамой».
Виви слышит в отдалении звук сирены. На происходящее невозможно смотреть. Бедное ее тело, бедный Круз! Виви поворачивает голову – и встречается лицом к лицу с женщиной средних лет с аккуратно подстриженными пепельно-светлыми волосами, в летящем белом платье и шелковом шарфе, замысловато повязанном вокруг шеи.
– Прошу прощения? – говорит Виви.
Женщина, стоящая перед ней, кажется, состоит из плоти и крови. У нее в руках планшет, как будто она организатор литературного обеда. Виви кажется, что дама сейчас назовет номер ее столика.
На кончике носа у женщины примостились очки для чтения. Шарф выглядит элегантно и дорого – Виви разглядывает сложный анималистический орнамент
– Здравствуй, Вивиан, – говорит женщина, – добро пожаловать в Предел. Я Марта.
Лицо Марты кажется знакомым. Она смутно напоминает Виви…
– …вашу первую читательницу, Марибет, – говорит Марта. – Да, это моя младшая сестра.
– Быть того не может! Вы сестра Марибет Шумахер?
Когда вышел первый роман Виви «Дочери дюн», Марибет Шумахер купила двадцать экземпляров и раздала всем своим влиятельным подругам. Эти подруги рассказали о книге своим подругам, и соседкам, и невесткам, и так далее, и так далее, и так далее, как в той дурацкой рекламе шампуня. И так появился клуб верных поклонниц Виви.
– Была сестрой Марибет Шумахер, – поправляет Марта. – Она отправляла мне все ваши книги до самой моей смерти, меня не стало два года тому назад. Я жила в Мемфисе, и мне нравилось читать про пляж.
Мемфис. Виви была там, когда ездила в турне в поддержку книги, но она жила в районе университета и запомнила только ресторан «Сентрал Барбекью» и комплекс, на территории которого совершала пробежки. Виви так и не выбралась в центр, чтобы погулять на Бил-стрит или посмотреть на уток в отеле «Пибоди». Твердила себе, что успеет в другой раз.
Но другого раза уже не будет!
– Но они не поэтому приписали меня к вам, – говорит Марта. – Это случайное совпадение.
– Приписали?
– Я – ваш Человек, – поясняет Марта. – Помогу вам пройти переходный этап.
– Мне кажется, здесь какая-то ошибка.
– Все так говорят.
Виви показывает вниз, туда, где лежит ее тело. Приехала скорая, и Круз бросился по Кингсли-роуд в сторону «Мани Пит». Он скажет детям. Виви нужно что-то предпринять. Вдруг Марта каким-то образом поможет ей отмотать все назад?
Виви пытается заглянуть в планшет.
– А у вас есть какая-нибудь графа, где можно поставить галочку, чтобы в больнице меня спасли?
– Слишком поздно, – осаживает ее Марта. – Вы мертвы.
– Я мертва, – повторяет Виви. – Но я ничего плохого не сделала. Как я могла умереть? – Она не хочет показаться слишком недовольной; если за пятьдесят один год Виви чему-то и научилась, так это всегда быть вежливой с теми, кто может оказать помощь, будь то стюардессы или сотрудники автотранспортной инспекции. – Марта, не могли бы вы пояснить? Меня… за что-то наказывают?
– Да нет, что вы.
– Тогда почему…
– Вас сбила машина, – говорит Марта. – Это был несчастный случай. Не повезло.
– Но это несправедливо.
Марта поджимает губы.
– Вы сейчас скажете мне, что жизнь вообще несправедлива, да? – спрашивает Виви.
– Действительно, ваша смерть была особенно внезапной, – признает Марта. Ее тон становится чуть менее категоричным. Она просматривает анкету у себя на планшете и отмечает что-то галочкой. – И поэтому, Вивиан, я готова дать вам 75-НП и 3-Т.