Золотая Герань
Шрифт:
Когда песня кончилась, она обвила его шею руками, не дожидаясь приглашения. Серьезная и положительная девушка Мара уснула где-то под потолком, а для принцессы зимних роз не существовало иных законов, кроме ее желания….
Он пел,
Наконец, он отложил гитару:
– Уважаемая публика, концерт окончен – меньше через минуту опять начнутся танцы.
И почти тут же в подтверждение его слов из зала снова полилась музыка – не колдовской «Снежный танец», но в весьма похожем стиле, и Мара легче пушинки взлетела с кресла….
Как и следовало ожидать, теперь даже во время танца весь зал смотрел только на них. А он, нимало этим не смущаясь, то наклонялся к уху Мары, шепча ей какие-то дивные и ласковые слова, то легко касался губами корней ее волос или разрисованных век….
– Нет, какая же они все-таки прекрасная пара, – с завистью произнес рядом чей-то женский голос. – Особенно она…. Этот макияж – я видела нечто подобное в астурском журнале мод, но ей до того идет….
Мара уже почти молила бога, чтобы этот вечер скорее стал ночью – но так не хотелось уходить из сверкающего круга, кажется, всю жизнь плыла бы в этих звуках…. Подсознательно она знала, что подобного бала в ее жизни не будет уже никогда – чудеса не повторяются.
Но всему когда-нибудь приходит конец – у оператора завершилась та загадочная лента, и Мара поморщилась, услышав очередную песню – тоже скандское трио, «Сюннив»….
– До чего некстати, – протянула она с неудовольствием. – Всегда любила их, но после твоих песен и той музыки – настолько не в масть!
– Тогда, может быть, покинем общество, госпожа моя? – рука с янтарным браслетом как бы невзначай скользнула по ее талии.
Это была уже не огненная кисть – Мару словно током ударило.
– Пойдем, – проговорила она торопливо.
Выходя из зала, они снова наткнулись на тех двоих из «Наследия», и ушей их коснулся обрывок разговора:
– ….думаешь, они такие же влюбленные, как мы рыцари?
– Да говорю тебе, Алгирт, они тут делают то же, что и мы на стенах. Обычные артисты, заплатили им, чтоб поиграли в любовь и сделали людям красиво.
– А это…. про повешенного на воротах…. это тоже для антуража?
– Ну, тут он просто перестарался. Как ты, когда заехал Гунтару алебардой в коленную чашечку, и все, что ему оставалось – покрасивше умереть на глазах у публики….
Мару передернуло, когда она услышала эти слова. Тот, кто назвал себя Серраисом, только усмехнулся.
(Искренне надеюсь, дорогие мои читатели, что вы просто пропустили весь предыдущий
Ладно, сделанного не разделаешь. Как-нибудь потом перепишу это как полагается, а сейчас…. сейчас-то, судя по всему, и начнется самое интересное, хи-хи…. Бегом за героями!)
Гостиница «Бирута» и молодежный центр, где был бал, находились буквально напротив друг друга, да еще и подземный переход был как раз в этом месте. Поэтому Мара, чтобы не возиться с номерком, так и перебежала проспект в одном платье, лишь прикрыв плечи шалью Генны.
На обратном же пути он, не слушая возражений, закутал ее своим плащом. А сам спокойно, словно не ощущая холода, шел рядом с ней в своем коричневом с золотом наряде. Мара же в этот вечер до такой степени утратила чувство реальности, что ей и в голову не пришло спросить – а его-то куртка где?
– Хорошо повеселились? – с дежурной любезностью спросила администраторша, вручая ей ключ от номера. Мара лишь кивнула рассеянно в ответ – скорее, скорее!
И вот наконец-то долгожданный миг, когда за ними захлопнулась дверь номера…. А она почему-то уронила на пол его плащ и присела в изнеможении на край кровати….
Господи, что со мной происходит? Почему я сегодня словно не я?! Никогда, никогда прежде не испытывала я ничего подобного – это уже даже не желание, это что-то настолько большее…. ну почему, почему я не он и не умею об этом сказать?!
– Зажги свет, – устало бросила Мара.
Он присел рядом, уже не стесняясь пробежался рукой по ее полуобнаженным плечам.
– Зачем нам свет, госпожа моя? Разве что свеча – сегодня же ночь перед Рождеством, надо соблюсти ритуал. Вот только вряд ли в этом современном отеле найдется свеча….
– На полочке стояла декоративная, вроде расписной чашки, – вспомнила Мара. – Только не знаю, одобрит ли администрация, если мы посмеем ее запалить – по-моему, она стоит тут как элемент дизайна. Да и чем?
Он снял с полки помянутую «расписную чашку». Губы его недовольно скривились, когда в падающем из окна свете фонарей он различил нарисованные на ее боках деревца и домики с красными крышами.
– А впрочем, Спасителю не все ли равно? – раздумчиво произнес он. – Главное, что он увидит – за этим окном есть люди, которые рады его приходу…. – с этими словами он коснулся фитиля двумя пальцами.
Мара мигнула. Еще раз. Нет, не померещилось – на конце фитиля появился и разросся язычок пламени. Комната наполнилась колышущимися тенями, таинственно замерцали хрустальные подвески на люстре…. Он протянул руку, ставя свечу на подоконник, и снова повернулся к Маре.
– Как ты это сделал?! – прошептала она ошеломленно. – Ты…. ты едва коснулся ее, и она вспыхнула….
– Просто пожелал, – ответил он абсолютно спокойно, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном. Подумаешь, зажег свечу прикосновением….