Золотая Кастилия (сборник)
Шрифт:
— Я так и предполагал.
— Что же вы сделали?
— То, что вы, без сомнения, сделали бы сами: я созвал самых знаменитых Береговых братьев — де Граммона, Дрейка, Франкера и еще нескольких других, сообщил им о своих подозрениях и попросил понаблюдать за их товарищами, обывателями и вербованными.
— И что же?
— Ничего не удалось узнать.
— Ей-Богу, я найду изменника, клянусь вам! — промолвил Монбар мрачным голосом. — И тогда горе ему, кто бы он ни был!
— Вот, например: вы ведь недавно приехали в Пор-де-Пе?
— Всего
— Да. Но слухи о вашем приезде ходят по городу уже три дня. Поговаривают даже, что вы приехали с тайным намерением готовить важную экспедицию. Кто мог это сказать, я вас спрашиваю?
— Конечно, это очень странно… крайне странно, тем более что только три человека осведомлены о моих планах; остальная команда шхуны, должно быть, кое о чем подозревает, но смутно, едва ли веря в то, что все это правда.
— Кто же эти трое?
— Ваш племянник Филипп, за скромность которого я ручаюсь головой, вы и я… Но будьте спокойны, я обязуюсь повести дело так, чтобы изменник, кто бы он ни был, не мог ничего узнать.
— Дай Бог! — сказал д'Ожерон, вставая. — Вы остаетесь на шхуне?
— Нет, я еду на берег с вами, если вы не против.
— Буду очень рад. Есть у вас дом, где вы намерены остановиться?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что на случай, если вы не выбрали, где вам остановиться, я мог бы предложить комнату у меня.
— Благодарю, но не могу принять этого любезного предложения; я сегодня же хочу заняться делами, и мне нужна полная свобода действий. Кроме того, мне нужно переговорить с моими товарищами.
— Но вы, по крайней мере, отобедаете у меня сегодня?
— С удовольствием, если только вы не будете обедать слишком поздно, так как мне нужно освободиться достаточно рано.
— В пять часов, если это вам удобно.
— Прекрасно.
Они вышли на палубу, где д'Ожерон был встречен командой шхуны с самым искренним почтением.
Мы уже говорили о том, что флибустьеры обожали д'Ожерона, который в свою очередь знал большинство флибустьеров лично и умел потакать им, заставляя тем не менее уважать себя, а иногда и бояться.
Перед отъездом губернатор пожелал осмотреть судно, чем чрезвычайно польстил экипажу, после чего, пригласив на торжественный обед своего племянника и главных офицеров на шхуне, сел в сопровождении Монбара в шлюпку, приготовленную для него по приказанию Филиппа.
Сойдя на берег, д'Ожерон напомнил Монбару о своем приглашении, попросив не опаздывать, потом оба дружески Распрощались и разошлись в разные стороны. Монбару с большим трудом удалось уклонился от пышной встречи и оваций, приготовленных ему Береговыми братьями, которые непременно хотели с триумфом нести его на руках. Наконец ему удалось зайти в гостиницу, случайно попавшуюся по дороге, и толпа, прождав его довольно продолжительное время перед дверью и видя, что он не выходит, наконец разошлась.
XII
Гостиница
Гостиница, в которой
Войдя внутрь, Монбар плотно затворил за собой дверь и с минуту находился почти в полной темноте; но мало-помалу его глаза привыкли к полумраку, так что он смог различать окружавшие его предметы. Зала, в которой он очутился, была не слишком большой. Вся мебель состояла из нескольких столов, скамей и стульев; в углу были составлены весла, мачты, снасти и сети. В глубине залы виднелся прилавок, на котором стояло несколько бутылок с различными напитками. Флибустьер осмотрелся вокруг. Он был один. Сев на скамью и ударив эфесом шпаги по столу, чтобы позвать прислугу, Монбар оперся локтями о стол, опустил голову на руки и предался размышлениям.
Через минуту легкий шум заставил его приподнять голову; перед ним спиной к свету неподвижно стояла женщина.
Черты ее лица в темноте, царившей в зале, терялись в неопределенных линиях. Она устремила на флибустьера взгляд с таким странным выражением, что он невольно вздрогнул.
— Вы звали, — сказала она тихим и дрожащим голосом. — Что вам угодно?
При первых звуках этого голоса флибустьер почувствовал волнение, в котором не мог дать себе отчета; он задрожал и холодный пот выступил на его висках.
— Да, я звал, — ответил он, сам не зная, что говорит. — Вы, без сомнения, хозяйка этой гостиницы?
— Да, — ответила она, потупив голову.
Монбар, все более и более озабоченный, напрасно старался рассмотреть лицо собеседницы: та, без сомнения не доверяясь темноте и желая остаться неизвестной, закрыла лицо толстой тканью своей мантильи.
— Я моряк, — продолжал авантюрист, — и…
— Я вас знаю, — мягко перебила она.
— А-а! — воскликнул он. — Вы знаете меня?
— Да. Вы — грозный и неумолимый предводитель флибустьеров, которого испанцы прозвали Губителем.
— Да, это правда, — произнес он с невыразимой ненавистью, — я никогда не даю пощады испанцам.
Она поклонилась и ничего не ответила.
— Можете вы предоставить мне комнаты в этой гостинице?
— Почему же нет, если вы желаете… Однако у вас есть собственный дом.
— Какое вам дело?
— Да, правда, — ответила она кротко, — это меня не касается.
— Проживают ли у вас другие флибустьеры?
— Да, трое.
— Кто они такие?
— Франкер, кавалер де Граммон и капитан Дрейк.