Золотая Кастилия (сборник)
Шрифт:
— После вы будете благодарить меня еще больше, — сказала женщина тихим, едва внятным голосом.
— Что вы хотите этим сказать?
— Пока ничего, — ответила она. — Милостивый государь, — обратилась она к молодому человеку, — оскорбления гораздо больше бесславят того, кто их произносит, чем того, к кому они обращены. Вместо того чтобы увлекаться гневом, который вы считаете справедливым, продолжайте спокойно, тоном, достойным вас и того, кто вас слушает, начатый вами рассказ, и тогда, быть может, эта таинственная история разъяснится и вы узнаете,
Слова эти, произнесенные очень сдержанно, заставили молодого человека призадуматься, тем более что в этот же день его родственник уже говорил ему то же самое. Однако он был страшно уязвлен полученным им уроком; он чувствовал жестокое унижение и старался удовлетворить свою гордость.
— Милостивая государыня, — ответил он с необыкновенной вежливостью, однако с чуть приметным оттенком насмешки, — по милости вашего великодушного вмешательства этот человек не убил меня; следовательно, я обязан вам жизнью. Смиренно благодарю вас — не потому, что я дорожу жизнью, но потому, что задача, возложенная на меня, мной не выполнена: моя мать и мой отец еще не отомщены. Однако услуга, за которую я буду вам признателен вечно, не дает вам права, я полагаю, вмешиваться в дела, которые, позвольте вам заметить, касаются меня одного.
Холодная, презрительная улыбка сжала губы трактирщицы.
— Откуда вы знаете? — сказала она. — Взгляните на этого человека, как вы его называете, — он меня узнал, я в этом убеждена, и право, которое вы у меня оспариваете, он признает и считает вполне законным.
— Это правда, хотя прошло немало долгих и печальных лет после нашей последней встречи, — ответил Монбар. — Я узнал вас и убежден, что ваше вмешательство правильно и необходимо.
— Пусть так, я не стану оспаривать этого, — холодно ответил молодой человек, — да и что мне за дело, сохранится или нет эта тайна. Конечно, по долгу вежливости, остатки которой я еще сохранил по отношению к этому человеку, мне не хотелось бы разглашать его бесчестье, но вы требуете — и я буду говорить.
— Да, говорите, и, как сказала сейчас сеньора, мы, может быть, узнаем, на кого должно пасть бесчестье, о котором вы заявляете так уверенно.
— Когда ваш мнимый дядя кончил свой страшный рассказ, — продолжала трактирщица, — что приказал он вам сделать?
— Мнимый, сеньора?! — запальчиво вскричал молодой человек.
— Да-да, мнимый, по крайней мере до окончательного установления обратного.
— Но каким образом можете вы знать эту историю, когда я ни разу ни словом не обмолвился о ней?
— Только что я подслушивала вас за дверью.
— О! Но это шпионство…
— Оно спасло вам жизнь.
Он опустил голову; в очередной раз он был побежден и признавал бесполезность дальнейшей борьбы.
— Как я вам уже сказал, я был офицером испанского флота, — продолжал Франкер свой рассказ. — По приказанию дяди я подал в отставку и в качестве матроса нанялся на флибустьерский корабль.
Монбар вздрогнул.
— С
— С целью узнать все о ваших силах, ваших средствах, вашей организации, оценить силу вашего могущества, для того, чтобы вас победить и навсегда разорить ваши разбойничьи гнезда, служащие оскорблением человечеству.
— Словом, — заметил Монбар с едкой насмешкой, — ваш дядя под благовидным предлогом некоего мщения сделал из вас шпиона. Нечего сказать, достойная роль для кастильского дворянина!
— Милостивый государь! — вскричал Франкер запальчиво, но, тотчас преодолев себя, продолжал: — Пусть так, шпион, но, по крайней мере, цель, которую я задал себе, облагораживала в моих глазах эту роль.
— Ваш софизм не ответ, — сухо произнес Монбар. — Но цель, о которой вы говорите, насколько я понял, была не единственной вашей целью.
— Нет, у меня была цель еще более священная — узнать обольстителя моей матери, убийцу моего отца, и отмстить ему.
— Без сомнения, убив его? — иронически поинтересовался Монбар.
— Нет, захватив его и заставив его повесить как вора и убийцу.
— Негодяй! — вскричал Монбар. — Итак, ты признаешься в вероломстве?
— Я признаюсь в том, что я сделал, и горжусь этим.
— Так это ты уже несколько месяцев передаешь планы наших экспедиций испанцам?
— Да, я.
— Да знаешь ли ты, несчастный, что ожидающие тебя наказания ужасны?
— Знаю, — просто ответил Франкер.
— И ты не дрожишь?
— Зачем мне дрожать? Приняв данное мне поручение, я знал, на что иду и чему подвергнусь, если меня узнают, я заранее рассчитал все шансы за и против. Я начал против вас страшную партию, поставив на кон свою голову. Я надеялся, что Господь будет со мной, потому что защищаемое мною дело справедливо. Господь оставил меня, я покоряюсь Его всемогущей воле без ропота и без слабости. Я в ваших руках; делайте со мной все что хотите. Я проиграл, я сумею достойно заплатить.
— Да, — сказал Монбар с холодным гневом, — сегодня же вы получите заслуженное вами наказание.
— Молчите! — внезапно произнесла трактирщица, протянув руку как бы для того, чтобы остановить Монбара. — Молчите и подождите еще несколько минут. Этот человек не все сказал.
— Как! Это еще не все?!
— Нет, он забыл назвать нам свое имя. Мы должны знать, Действительно ли он дворянин, как хвалится, или, напротив, ничтожный шпион, негодяй низкого сорта, состоящий на жалованье у наших врагов.
Произнося эти слова, трактирщица обменялась с Монбаром взглядом, имевшим странное выражение; флибустьер молча кивнул головой в знак согласия.
— Ага! — торжествующе воскликнул молодой человек. — Я ожидал этого. Однако ваше ожидание будет обмануто; я умру, но вы не узнаете, кого убили!
Монбар сделал движение, выражавшее досаду.
— Вы ошибаетесь, — возразила трактирщица. — Если мы и не знаем вашего имени, то ничего нет легче его узнать.
— Сомневаюсь, — насмешливо ответил Франкер.