Золотая Кастилия (сборник)

Эмар Густав

— До сих пор ничего, и потому я говорю не о вас, а о всех испанцах вообще.

— Итак, — спросил его Олоне, — вы брат донны Клары Безар, владелицы дома дель-Ринкон?

— Еще раз повторяю, что я ее брат.

— А чем вы мне это докажете? Молодой человек пожал плечами.

— Мне все равно, верите вы мне или нет.

— Может быть, но для меня очень важно знать наверняка. Мне дали записку к этой даме, и я должен точно исполнить поручение.

— Отдайте же мне эту записку, я сам ей отвезу.

— Вот как

вы решили, — сказал Олоне с насмешкой. — Так я вам и отдал это письмо ни с того ни с сего.

Он громко расхохотался, и Польтэ последовал его примеру.

— Эти испанцы не сомневаются ни в чем, — заметил буканьер.

— Так убирайтесь же к черту с вашей запиской! — вскричал с гневом молодой человек. — Какое мне дело, что вы оставите ее у себя!

— Полно, полно, не сердитесь, черт побери! — примирительным тоном произнес Олоне. — Может быть, есть способ все устроить к всеобщему удовольствию; я не так темен, как кажусь, и намерения у меня самые благие, я только не хочу быть обманут, вот и все.

Молодой человек, несмотря на очевидное отвращение, которое внушали ему авантюристы, не смел, однако, покинуть их; письмо это могло быть очень важным, и сестра, конечно, никогда не простила бы ему необдуманный поступок.

— Ну, говорите же, — сказал он, — только поскорее, становиться поздно, я далеко от дома и хочу возвратиться до заката солнца, чтобы не тревожить сестру понапрасну.

— Какой любящий брат! — продолжал Олоне с иронической улыбкой. — Вот что я вам предлагаю: скажите этой даме, что слуге Монбара поручено передать ей письмо и что если она хочет получить его, то пусть придет сама.

— Как, сама придет, куда?

— Сюда, конечно! Мы с Польтэ хотим устроить букан на этом месте и будем ждать эту даму весь завтрашний день. Мне кажется, я предлагаю вам очень простой и легкий способ.

— И вы думаете, — отвечал граф с иронией, — что моя сестра согласится на свидание, назначенное презренными авантюристами? Полно, вы с ума сошли!

— Я ничего не думаю, а делаю предложение, которое вы можете принять или отвергнуть, вот и все. Что касается письма, то она получит его не иначе, как если приедет за ним сама.

— Почему бы вам не отправиться со мной к ней? Это, кажется, было бы гораздо проще.

— Может быть, я вначале так и собирался поступить, но потом передумал; сами решайте, что вам делать.

— Моя сестра слишком уважает себя для того, чтобы решиться на такой поступок, я заранее уверен, что она с негодованием откажется.

— А может быть, вы ошибаетесь, господин щеголь, — сказал Олоне с лукавой улыбкой. — Кто может знать, что думают женщины?

— Чтобы прекратить разговор, и так уже слишком затянувшийся, я сообщу ей то, что вы мне сказали, только не скрою от вас, что я буду ее отговаривать всеми возможными способами.

— Делайте что хотите, это меня не касается, но знайте: если

она захочет приехать сюда, то никакие ваши рассуждения ее не удержат.

— Посмотрим.

— Не забудьте сказать ей, что письмо это от Монбара. Во время этого разговора, вовсе его не интересовавшего,

Польтэ с равнодушием и беззаботностью, которые отличали буканьеров, срезал ветви и вбивал колья для палатки, приготовляемой на ночь.

— Вы видите, — продолжал Олоне, — что мой товарищ уже принялся за работу. Прощайте же, до завтра. Мне некогда разговаривать с вами дольше: надо помочь ему сделать букан.

— Помогайте сколько хотите, но я убежден, что вы напрасно рассчитываете на успех поручения, которое я принимаю на себя.

— Посмотрим, но вы все-таки скажите, сеньор. Да, еще одно слово! Смотрите, чтобы не было никакой измены!

Молодой человек не удостоил их ответом, он презрительно пожал плечами, повернул свою лошадь и в сопровождении мажордома галопом помчался к домику. Отъехав на некоторое расстояние, он оглянулся; палатка уже была раскинута, и оба буканьера деятельно занимались буканом, так мало заботясь об испанцах, которые, без сомнения, бродили в окрестностях, как будто находились за пятьсот миль от ближайшего жилища. Граф задумчиво продолжал двигаться по направлению к дому.

— Вот, ваше сиятельство, — сказал ему мажордом, — вы видели пиратов, что вы теперь о них думаете?

— Это люди грубые, — отвечал граф, печально качая головой, — да, грубые и неукротимые, но чистосердечные и относительно честные — по крайней мере, с их точки зрения.

— Да-да, вы правы, ваше сиятельство, вот почему они каждый день продвигаются все дальше и дальше, и если им позволить, я боюсь, что им скоро будет принадлежать весь остров.

— О! До этого мы еще не дошли, — сказал граф с усмешкой.

— Извините меня, ваше сиятельство, если я спрошу вас, намерены ли вы говорить сеньоре об этой встрече?

— Хотел бы я не говорить; к несчастью, судя по тому, что вы мне рассказали о том, что происходило между моей сестрой и этими людьми, мое молчание может иметь последствия очень важные для нее. Лучше, кажется, прямо сказать ей обо всем; ей лучше меня знать, как поступить.

— Я думаю, что вы правы, ваше сиятельство. Для сеньоры содержимое этого письма может оказаться очень важным.

— Наконец-то мы приехали, слава Богу!

Когда они подъезжали к дому, уже настала ночь. С удивлением заметили они необычное движение около дома. Огни, зажженные в долине, бросали яркий свет в потемках. Приблизившись, граф узнал, что огни эти разведены солдатами, которые расположились на биваке. Доверенный слуга ожидал приезда графа и, заметив его, тотчас подал ему несколько писем и просил пожаловать к сеньоре, которая ждала его с нетерпением.

— Что здесь случилось? — осведомился он.