Золотая клетка для Гвендолин
Шрифт:
И, наконец, вызывающий стыд скулеж о том, что, если этого не случится, на чужой земле его непременно убьют и позаботиться о «старушке» будет некому.
По крупицам собирая зерна смысла из этой лавины слов, я не без труда, но все же сумела понять главное. Аргос, прежде чувствующий себя едва ли не непобедимым, столкнулся с серьезной угрозой в лице созданного в Алькастере ордена Звездного Истока. О нем я знала от отца. В орден входили маги, благословленные как Дочерью Звезд, так и Матерью Истока. А также те, кто защищал свою страну и свой народ
Даневия так просто не сдастся. Адепты Звездного Истока, сетовал Парис, уже теснили армию Аргоса к границе.
Не успела я воодушевиться, как он злорадно добавил:
– Ничего, они еще узнают, кто такие эллинес. Совсем-совсем скоро они узнают…
Закусив щеку изнутри, я изо всех сил старалась не допустить, чтобы эмоции отразились на лице. Что значили последние слова замолчавшего, как назло, Париса? Неужели Аргос готовил нечто, что могло переломить ход войны и выдернуть победу из рук даневийских солдат и адептов Звездного Истока? Нечто, наверняка связанное с противоестественной жертвенной магией Эллас?
Жаль, но больше ни о чем подобном Парис не заговаривал. А уже спустя пару суток мое вынужденное путешествие завершилось у стен дворца.
Он поражал и своими размерами, и внутренним убранством: белый камень с золотой отделкой, крученые мраморные лестницы с золотыми перилами, мраморные же колонны и золотые рамы зеркал и картин. Золотисто-белое великолепие ослепляло, но отзывалось в душе лишь глухой тоской.
Кажется, во дворце Париса знали – стража пропустила его со старухой без единого вопроса. Оказавшись внутри, он приглушенным тоном, не позволяющим распознать его слова, сообщил о чем-то немолодому мужчине, которого назвал советником. Тот, лишь кивнув в ответ, затерялся в глубине кажущегося бесконечным коридора.
– Готова встретиться со своим новым хозяином? – не скрывая злой насмешки, спросил Парис на даневийском.
Мои внутренности завязались в узел. На мгновение меня охватило ужасное предчувствие. Хорошо хоть, моим господином окажется не сам архонт, занятый борьбой с адептами Звездного Истока.
А затем я увидела его – своего будущего кукловода.
К нам неспешно направлялся темноволосый мужчина с чуть крупноватым носом с горбинкой и широкой челюстью. Не находись я в логове врага и не видя врага буквально в каждом, я бы даже назвала Фобоса привлекательным. Однако было в нем нечто отталкивающее, нечто, от чего меня пробирала дрожь. То ли дело в глазах цвета ночи, то ли в том, что скрывалось за ними.
В его глазах не было такого голода, как у Безпуты, не было капризной вседозволенности Париса и даже бездушной расчетливости Кьарго. Там, казалось, притаилась тьма.
«Кто ты? – хотелось спросить мне. – Почему, глядя на тебя, мне становится так страшно?»
Столь же страшно, как если бы во дворце меня встретил сам Аргос.
Фобос окинул меня изучающим взглядом с ног до головы. От этого взгляда захотелось немедленно отмыться. Облиться кипятком и тереть жесткой щеткой до тех пор, пока кожа не покраснеет.
–
– Ты всегда меня недооценивал, – весело отозвался Парис.
– Надеюсь, она будет стойче остальных, – не слушая его, обронил Фобос.
«Остальных? И как много Истоков у тебя было? И что ты с ними сотворил?»
Фобос махнул маячившему за его спиной советнику архонта – нервному бледнолицему мужчине.
– Отведи ее в комнату и оставь там. Я займусь ею завтра.
Я позволила советнику взять себя за локоть и увести, потому что иного выхода не видела. С языка рвались ядовитые оскорбления, но я молчала. Если я сейчас выплесну на Фобоса всю свою ненависть, ничего хорошего из этого не выйдет. Я только дам ему повод припомнить свою несдержанность в будущем, когда он получит надо мной абсолютную власть.
А это будущее наступит очень скоро.
***
Ночью мне не спалось – слишком ощутимой была ярившаяся в тесноте души тревога. Что ждет меня здесь? Как там мама и Лили?
Почему от нашей семьи отвернулись боги?
Перед глазами вновь и вновь вставали картины того страшного дня, что разделил мою жизнь на «до» и «после». Лица вторгшихся в дом захватчиков. Вскинутый для удара меч отца. И другой, вонзившийся в его тело.
Боль утраты не могло унять даже время. И все же тоска по семье странным образом придавала мне сил для борьбы. Я не могла умереть, не могла сгинуть в стенах роскошной клетки, как прочие Истоки Фобоса, не отомстив прежде за смерть отца. Не вырвав сестру и маму из лап врага.
Глупые надежды, почти несбыточные мечты. Но только они у меня и остались.
Я ворочалась в бесплодных, несмотря на усталость от бесконечного дня, попытках уснуть. Сдалась, поняв, что сон не спешит забрать меня в свои объятия. Накинула нечто вроде свободного, ниспадающего складками халата – вероятно, остался от прежнего Истока, что жила здесь.
Осторожно приоткрыв дверь спальни, я выскользнула в коридор. Поразилась тому, что к моим дверям так и не приставили стражу. Казалось, ни Парис (если он, заслуживший благосклонность архонта, остался здесь), ни сам Фобос, которому я была подарена, совершенно не боялись того, что я могу сбежать. Что это – уверенность, что меня поймают в ту же секунду, или понимание, что дворец мне не покинуть никогда?
Я сжала в кулак задрожавшие на мгновение пальцы и направилась вперед.
Я не знала, куда иду, просто прислушивалась к своим тихим шагам и изучала погруженный в полумрак дворец. Длинный коридор привел меня к балкону. Отсюда открывался чудесный вид на горы. А что видит Лили, глядя в окно своей обители – где бы она ни находилась? Как обращаются с ней?
За маму я тревожилась все же чуть меньше. Чужестранка, еще в молодости столкнувшаяся с насмешками и неприязнью других людей, мама очень стойкая и сильная духом. Лили же хрупкая, нежная, как прелестный цветок с тончайшим стеблем, которые так легко могут переломить чужие грубые руки.
Конец ознакомительного фрагмента.