Золотая клетка для синей птицы
Шрифт:
Геннадий Петрович отхлебнул зеленого чая. Светлана была благодарна отцу – еще бы, за такой короткий срок он раздобыл ей массу ценной информации. Что бы она делала без него?
– Учитывая эти обстоятельства, следствие параллельно с наиболее удовлетворяющей всех версией, что убийцей является Борис Куликов, рассматривало возможность того, что Оксана стала жертвой кого-то другого. Но кто мог оказаться убийцей и насильником? Оксана была отличницей, закончила школу с серебряной медалью, отучилась год в медицинском институте и приехала на лето к родителям. В городке было много ее бывших одноклассников, юношей, которым она нравилась. И вот впервые в поле зрения следствия оказался некий Федор Таранцев. Молодой человек, как и Куликов, добивался благосклонности Оксаны. Федор, в отличие от Куликова, был тихим, не склонным к попойкам
Светлана могла представить себе этого парня. Замкнутый, не пользующийся успехом у девушек, ничем особым не выделяющийся среди сверстников. Наверное, Оксана была для него недосягаемой мечтой. Если бы Светлане пришлось проводить расследование, то она бы заподозрила именно Таранцева.
– Так бы и арестовали Бориса Куликова, осудили бы лет на двадцать, если бы не одно обстоятельство – нашелся свидетель, который утверждал, что видел Федора Таранцева в вечер убийства недалеко от лесополосы. Молодой человек, крадучись и оглядываясь, выходил из кустов. Создавалось впечатление, что он не хочет, чтобы его заметили. Свидетелем оказалась пожилая дама, собиравшая грибы-ягоды, которую нельзя было заподозрить в даче ложных показаний. Следствие взялось за раскрутку Федора. Молодой человек производил самое лучшее впечатление. Он помогал во всем старой бабушке-инвалиду, соседи и знакомые не могли на него нарадоваться. Сама мысль о том, что Федя причастен к убийству и изнасилованию, казалась кощунственной. Он отверг слова дамы о том, что она его видела на месте преступления. По его собственному заявлению, он находился в тот вечер дома и, как всегда, зубрил иностранный язык. На показания его бабушки, которая заявляла, что ее внук все время был в доме, опираться не следовало – старушка была полуслепая и глуховатая, поэтому внук вполне мог вылезти, к примеру, в окно или даже выйти через дверь, а она бы этого и не заметила. Но, кроме слов ягодницы, которая упрямо стояла на своем, улик больше не было. И тут в игру вступил лучший друг Федора, которого звали Владимир Стаховский…
Светлана, увлеченная рассказом отца, завороженно слушала, ловя каждое его слово. Вот, оказывается, каким образом Владимир был связан с давним делом об убийстве.
– Да, да, не удивляйся, Стаховский был лучшим другом Таранцева. Он к тому времени проживал в Екатеринбурге. Однако на лето приехал в Усть-Кремчужный, где родился и вырос. Отца Стаховский не знал, его воспитывала одна мать, которая к тому времени скончалась. После школы Владимир собирался поступить в вуз. Молодой человек был типичным середнячком, впрочем, как и сам Таранцев. Так вот, Стаховский сообщил, что его друг признался ему в том, что совершил убийство. Якобы Федор был давно и безнадежно влюблен в Оксану, которая со смехом отвергла его притязания. Он, раздосадованный тем, что девушка дала ему отставку, замыслил месть – изнасилование и последующее убийство. Это объясняет отсутствие отпечатков пальцев: следствие и исходило из того, что убийство было спланировано, а не являлось сиюминутным спонтанным актом. Стаховский, навестив приятеля, якобы обнаружил у него пояс от женского сарафана и кожаные перчатки, спросил Таранцева, что это значит, и тот выложил ему, что убил Оксану.
Геннадий Петрович вздохнул. Светлана заметила, что слова давались ему тяжело. Какая она эгоистка, могла бы понять, что, рассказывая об этом деле, он постоянно думает о смерти собственной жены. Ухтомина в который раз прокляла свою бесчувственность. Отец, справившись с чувствами, продолжал:
– Именно этот поясок от девичьего сарафана и стал одной из главных улик. Против Таранцева уже имелись показания двух свидетелей – особы, которая собирала ягоды, и Стаховского. Следствие никому ничего не сообщало, и эту деталь Владимир никак не мог узнать из газет или через слухи, а именно: у сарафана, в который было облачено тело Оксаны, недоставало пояска. И вдруг находится человек, который утверждает,
Светлана не торопила замолчавшего Геннадия Петровича. Ему нужно собраться с мыслями, она это великолепно понимала.
– Бревенчатый старый домишко, в котором проживал Таранцев, сгорел. Федору спастись не удалось, он погиб. Его бабке повезло больше, в те предвечерние часы, когда случился пожар, она была у подруги, поэтому не пострадала. А вот ее внук… Его тело обнаружили на пепелище. Причем было установлено, что причиной пожара являлся поджог – поджог, который организовал сам Таранцев, разлив по полу керосин. Зачем он это сделал, до сих пор остается загадкой. Скорее всего, он понял, что его преступление раскрыто, ему придется понести суровое наказание, и поэтому принял такое страшное решение. Впрочем, он вполне мог замести следы и вовсе не желал сгореть заживо, однако что-то получилось не так, и Федор, задохнувшись дымом, остался в горящем доме. До этого он напал на Стаховского и жестоко его избил, причем так, что того пришлось доставить в больницу и накладывать на лицо многочисленные швы. Кажется, он даже вывихнул своему бывшему приятелю челюсть или что-то в этом роде. Это была месть другу, который его разоблачил.
– И чем же все завершилось? – спросила Светлана.
Геннадий Петрович ответил:
– Этим и завершилось, дочка. Следствие, учитывая все произошедшее, приняло решение закрыть дело в связи с гибелью виновного. То есть Федора Таранцева. Стаховский, едва только врачи позволили ему, покинул больницу и уехал из Усть-Кремчужного в Свердловск, годом позже он оказался в Москве, где поступил на факультет журналистики МГУ. Следствие предполагало, что Владимир знал гораздо больше о произошедшем и, возможно, его роль не ограничивалась только тем, что он якобы обнаружил поясок и перчатки, но доказать что-то иное, например, причастность Стаховского к убийству или хотя бы то, что он знал о готовящемся преступлении, было нельзя. Такой исход дела – гибель убийцы в огне – всех устраивал. Вот, пожалуй, и все, Света…
Ухтомина закрыла на мгновение глаза. Да, она уверена, что Стаховский что-то скрывал. Но что? То, что он вместе с Таранцевым участвовал в убийстве девушки? Или именно Владимир подтолкнул к этому шагу своего друга. Или… Или сам Стаховский и задушил Оксану, затем свалив все грехи на Федора? И даже убил его, чтобы того посмертно назвали виновником гибели Оксаны. Уж как-то слишком вовремя произошел пожар, в котором погиб Таранцев. Это же был поджог, значит, виновным мог быть не обязательно сам Таранцев, а кто-то другой…
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове у Светланы. Она уже приняла решение – ей надо ехать в Усть-Кремчужный. Возможно, разгадка тайны гибели Стаховского находится именно там.
– А что с семьей Винокуровых? – спросила Светлана. – Тебе удалось узнать, кто такой Вячеслав?
– Да, – ответил Геннадий Петрович. – Мне кажется, что я знаю. Меньше, чем через год после смерти Оксаны у ее родителей появился на свет поздний ребенок, сын по имени Вячеслав. Наверняка этот молодой человек и есть ее брат.
– Значит, брат, – протянула Светлана. Ну что ж, все сходится. Винокуровы могли воспитывать своего сына в ненависти к убийцам старшей сестры, поэтому месть вполне могла превратиться в навязчивую идею.
– Папа, откуда у тебя такие исчерпывающие сведения? – спросила Светлана.
Геннадий Петрович усмехнулся и ответил:
– У меня множество друзей. Один из них хорошо знает человека, который в свое время возглавлял следственную бригаду по факту убийства Оксаны Винокуровой в Усть-Кремчужном.
– Значит, этот человек еще жив, – тихо произнесла Светлана. Прошло тридцать лет, но правду все еще можно выяснить. Итак, она едет в Усть-Кремчужный. – Спасибо, папочка, – сказала Светлана, поцеловала отца и добавила: – Ты не возражаешь, если я покину тебя на несколько дней? И не мог бы дать мне рекомендации, так сказать? Например, попросить, чтобы мне помогли с расследованием в Усть-Кремчужном? Ну я же знаю, папочка, ты ради меня на все готов!
– Уговорила, – вздохнул Геннадий Петрович. – Я постараюсь сделать так, чтобы на месте органы милиции оказали тебе всяческую поддержку. Но прошу только об одном – будь осторожна!