Золотая клетка для светского льва
Шрифт:
В основном она терроризировала ее из-за вечерних отлучек, к утренним же относилась прохладно, наивно полагая, что никакими «глупостями» никто по утрам заниматься не может.
Полчаса назад Виолетта отбила на мобильном телефоне шифровку и теперь спешила к условленному месту, боясь опоздать. Двадцать минут на маршрутном такси, две станции метро и пол автобусной остановки пешком до маленькой кафешки с дешевыми булочками и бесплатной второй чашкой кофе.
Увидев черноволосого паренька в потертой спортивной куртке, она приветливо махнула рукой и, задевая за стулья, устремилась к нему.
Бросив сумку на широкий подоконник, торопливо
– Вот, Венька, читай!
– «Я все знаю», – произнес парень и, приподняв бровь, с интересом уставился на Виолетту.
– Это я нашла у себя в комнате. Что теперь делать? Он все знает, понимаешь, все знает…
Венька Курносов любил Виолетту давно – с первого курса. Тощая, нескладная, она, как игла, проткнула его сердце, да так там и осталась. Своих чувств он никогда не показывал, ограничивался дружбой и редкими встречами в кафешке. Выпить кофе, по-приятельски поболтать «за жизнь» – вот они, будни влюбленного Веньки.
Он обитает в коммуналке с занудой теткой, подрабатывает на фирме приятеля, собирая из кучи барахла вполне пригодные для жизни компьютеры. А она живет на краю Москвы в хоромах, в окружении богатых родственников. Вряд ли им понравится Венька Курносов, вряд ли.
А тут еще напасть – Виолетта за последние годы изменилась и из гадкого утенка превратилась в настоящую королевишну с длинными волосами и глубокими серыми глазами. Венька робел, вздыхал и все же надеялся на лучшее. Он стал учиться на «отлично» и, повысив свою производительность труда до небывалых высот, начал зарабатывать столько, что смог снять комнату неподалеку от института. С приятелем они разработали суперплан, который в ближайший год должен был весьма улучшить их благосостояние. И вот только тогда, когда он уже мог предложить Королевишне «хоть что-то», Венька позволил себе поцеловать ее на дне рождения сокурсника. Виолетта, шокированная случившимся, повела себя странно, она не сказала: «Ты забыл, мы просто друзья», – не заорала и не треснула его по голове сковородкой (дело было в кухне), а прижалась к нему, всхлипнула и затем убежала. Венька посчитал, что поторопился, и больше вылазок на территорию любимой не делал.
Переломный момент случился на студенческой вечеринке по случаю предстоящего Нового года…
– Все, – сминая записку, сказал Венька, – хватит. Сейчас поедем к тебе, и я набью ему морду.
– Ты что, маму удар хватит!
– Ты, конечно, извини, но твоя мама… Слушай, а откуда он мог узнать? Не следил же он за тобой.
– Не знаю, – Виолетта хлюпнула носом. – Он чокнутый, понимаешь? Чокнутый! Он на плешь надевает какую-то мочалку и ходит так по дому. А эта штука… ну, мочалка… она такая замызганная, будто ее три дня в канаве валяли… Наверное, это когда-то и было париком, но сейчас-то уже нет! Я боюсь…
– Чего ты боишься? Я же с тобой.
– Он все знает и меня шантажирует!
На новогодней вечеринке случилось именно то, о чем Венька мечтал, засыпая каждую ночь, и что, по мнению Акулины Альфредовны, должно происходить только после свадьбы. Виолетта, уставшая жить под вечным надзором, уставшая от скользких поползновений дряблого Феликса, растаяла в объятиях Веньки Курносова в актовом зале за старыми декорациями к спектаклю «Ромео и Джульетта».
Для Виолетты это было впервые, и она до ужаса боялась, что мать узнает правду и, поставив какой-нибудь ультиматум, заставит
– Мать меня прибьет, – всхлипнула Виолетта. – Вдруг он сейчас обо всем ей рассказывает?
Венька посмотрел на нее с тоской: как, ну как можно жить с такими родственничками? А главное – чего их бояться?
– Выходи за меня замуж, – просто сказал он, отправляя мятую записку в чистую пепельницу.
* * *
«Оделись, как на подбор… кобры», – подумала Дашенька, переводя взгляд с бордовой кофты Ирмы на белую с бордовым орнаментом кофту Акулины Альфредовны. Ну-ка, ну-ка, посмотрим, нет ли у вас на рукавах зацепок…
Дашенька вытянула шею, но ничего разглядеть не смогла.
– А тебе этот цвет очень идет, – сказала она Ирме и протянула руку к последней песочной корзиночке со взбитыми сливками.
Акулина Альфредовна тут же, сверкнув маленькими глазками, сделала выпад вперед и сцапала пирожное с блюда. Она уже съела пять корзиночек, и эта, конечно же, была лишней, но допустить, чтобы лакомство досталось врагине, она не могла. Сделав приличный укус, давясь и тяжело дыша, она усиленно заработала челюстью.
– Приятного аппетита, – усмехнулась Дашенька.
– Ты что имела в виду? – процедила Ирма, придвигая к себе сахарницу.
Наверное, для нахальной выскочки ей было жалко даже сахара.
– О чем ты?
– Ты сказала, что этот цвет мне к лицу… Ты намекаешь на мои синяки?
«А ведь я всего лишь хотела позавтракать», – подумала Дашенька.
– Нет, – вздохнула она, – просто отметила, что бордовый цвет тебе идет.
Вообще-то, вспоминая нитку, застрявшую в ящике трельяжа, она еще хотела спросить, а часто ли Ирма надевает такие кофточки, но ответ на этот вопрос все равно не дал бы ничего конкретного, и Дашенька решила не связываться.
Ирма насупилась и с вызовом положила в свою чашку четыре ложки сахарного песка. Кажется, вчерашний ужин выбил ее из колеи, и от открытого боя она пока решила воздерживаться. Но вот ее подруга сдаваться точно не собиралась. Дожевав пирожное, Акулина Альфредовна хищно облизала губы и перешла в наступление.
– Учти, я не поверила ни одному слову твоего папаши, – прошипела она, – я уверена, что, как последняя дрянь, ты подкатывала свои тощие бока соседу.
– На свои бы бока посмотрели, – улыбнулась Дашенька. – Буратино умер бы от зависти, увидев вас. Дуремар, впрочем, тоже.
– Ты наглая, своенравная девица… И ты все равно вылетишь из этого дома, как пробка из бутылки! Феликс подготовил астрологический прогноз на будущую неделю, и вот там говорится…
– Ах, ну если астрологический прогноз, – нарочно тяжело вздохнула Дашенька, – да еще, оказывается, его подготовил сам Феликс, – она закатила глаза к потолку, – тогда конечно… тогда мне пора паковать чемоданы.
– Твои дни сочтены! – не унималась Акулина Альфредовна.
– Пожалуй, я поговорю со своим будущим мужем о вашей скромной персоне, – мило улыбнулась Дашенька. – Мне кажется, вы отравляете воздух в этом доме, да и вообще всю окружающую среду.