Золотая лихорадка
Шрифт:
На больших дорогах, некогда построенных испанцами и совсем забытых и заброшенных впоследствии, кое-где и притом на довольно значительных расстояниях попадаются обширные здания, которые издали кажутся укрепленными блокгаузами, так как почти все такие здания окружены высокими зубчатыми стенами с бойницами.
Эти здания — месоны, или постоялые дворы.
Прежде всего в них есть огромный двор с норией, или колодцем, предназначающимся для того, чтобы давать воду лошадям. Коррали для вьючных животных занимают все четыре стороны этого двора. В особом здании находятся квартос путешественников, то есть жалкие чуланы, вся меблировка которых состоит из деревянной кровати, покрытой бычьей шкурой, заменяющей матрац.
Квартос 14
Каждый путешественник должен иметь с собой провизию и необходимые постельные принадлежности, потому что трактирщик дает только одну альфальфу 15 для лошадей и воду из нории.
Было уже около десяти часов вечера, когда дон Себастьян Гверреро остановился перед воротами месона де-Сан-Хуан.
Ворота оказались запертыми.
Один из слуг соскочил с лошади и принялся стучать. Спустя некоторое время, наконец, открылось слуховое окно, пробитое в стене футах 16 в двух от ворот, показалась угрюмая голова, и грубый голос сварливо крикнул:
14
Кварто — комната
15
Альфальфа — люцерна, клевер.
16
Фут — английская мера длины, равная приблизительно 30, 5 см.
— Кто это смеет так шуметь и стучать в ворота такого знаменитого и почтенного месона?
— Путешественники, дон Кристобаль Саккаплата, — ответил полковник. — Ну, отворяйте же нам живей!.. Мы приехали издалека и очень устали.
— Гм! Все путешественники говорят одно и то же, — продолжал трактирщик. — Мне-то какое дело до этого! Я не отворю вам ворота, теперь слишком поздно… Отправляйтесь дальше, и да хранит вас Бог!
Тут он сделал движение, как бы желая закрыть окно.
— Одну минутку, caray! 17 — вскричал полковник. — Не можете же вы оставить нас ночевать под открытым небом перед вашими воротами… Это, во всяком случае, не сделает вам чести.
17
Черт побери! (исп.)
— Ба-а! Ночь проходит быстро, вы даже не заметите! — ответил трактирщик насмешливо. — Впрочем, можете отправиться в месон дель-Сальто, там вас пустят.
— Да разве вы не знаете, что отсюда до месона дель-Сальто целых восемь миль? 18
— Конечно знаю.
— Послушайте, сеньор Сакаплата, отворите нам ворота! Жестоко держать нас так долго здесь!.. Да потом это для вас и невыгодно.
— А почему?
— Да потому, что если вы отворите нам ворота, получите такое вознаграждение, что вам не придется жалеть.
18
Миля — английская мера длины, равная 1609 м.
— Да, да, все путешественники на один манер. Они все умеют сулить, пока стоят у ворот. Как только их впустят, тогда и сам черт не заставит их раскошелиться и заплатить как следует. А кто вы такой, что так хорошо меня знаете? Уж не из тех ли caballeros de la noche 19 , которые с некоторых пор появились в окрестностях?
— Вы глубоко заблуждаетесь, и я докажу вам, — отвечал полковник, желая поскорее прекратить беседу на вольном воздухе. — Сначала возьмите вот это, — добавил он, бросая две
19
Рыцари ночи (исп. ).
Достойный трактирщик, как это, между прочим, доказывало и данное ему прозвище 20 , понимал и ценил только один аргумент — тот самый, который благоразумно был употреблен полковником для того, чтобы сломить его сопротивление. Он нагнулся, поднял монеты, которые сейчас же исчезли в его карманах, и, снова обращаясь к путешественникам, но на этот раз таким тоном, который он старался сделать более любезным, сказал:
— Нечего делать, придется уступить… Я слишком добр. Есть у вас, по крайней мере, провизия?
20
Saca plata означает буквально «вымогатель денег». — Примеч. перев.
— У нас есть с собой все, что нужно.
— Тем лучше, потому что у меня для вас нет ровно ничего… Ну, не кипятитесь же, пожалуйста, я сейчас иду отворять.
С этими словами трактирщик скрылся, и минут через пять послышался его ворчливый голос — он приказывал вытащить засовы и отворить ворота.
Путешественники въехали во двор месона.
Месонеро солгал, как настоящий трактирщик: в его доме было всего-навсего два или три погонщика с мулами и три путешественника, которые, судя по одежде, казались окрестными асиендадос 21 .
21
Асиендадо — владелец асиенды.
— Эй! — крикнул дон Себастьян. — Пошлите кого-нибудь взять мою лошадь.
— Ого! Как вы начали командовать!.. Этак мы с вами не столкуемся, — отвечал трактирщик тем кислым тоном, которым он говорил и раньше. — Здесь каждый служит себе сам, и великий и малый, и сам чистит свою лошадь.
Полковник Гверреро не принадлежал к числу людей особенно кротких, и если прежде переносил дерзости трактирщика, то только потому, что не имел возможности наказать, а теперь этой причины больше не существовало. Услышав ответ трактирщика, он спрыгнул с лошади, достал пистолеты из кобуры, заткнул их за пояс и, подойдя к сеньору Сакаплате, схватил его за шиворот и хорошенько встряхнул.
— Послушай, разбойник, — сказал он ему, — прекрати свои дерзости и слушайся меня, если не хочешь, чтобы я заставил тебя раскаяться.
Трактирщик был до такой степени удивлен резкой манерой обращения и нарушением своей неприкосновенности, что в первую минуту как бы онемел от смущения и гнева. Лицо его побагровело, глаза растерянно вращались в своих орбитах… Наконец он закричал сдавленным голосом:
— Эй, сюда! Сюда! Это говорю я, дон Кристобаль Сакаплата! Такое оскорбление! Клянусь Богом, я этого так не оставлю! Сию минуту уезжайте отсюда!
— Я не уеду, — отвечал спокойным, но твердым голосом полковник, — вы сию же минуту будете мне прислуживать.
— О-о! Это мы еще посмотрим. Эй! Идите сюда, Педро, Хуан, Хасинто, идите сюда все! Хватайте этих разбойников!
Человек семь или восемь слуг выбежали из корралей и окружили своего хозяина.
— Хорошо, — продолжал полковник, поднимая пистолеты, — первому из вас, кто осмелится сделать хоть шаг ко мне, я всажу пулю в голову.
Само собой разумеется, что пеоны 22 трактирщика вовсе не желали получить пулю и стояли как окаменелые.
22
Пеон — слуга, наемный рабочий.