Золотая лихорадка
Шрифт:
Эта прогалина была одним из главных мест сборищ шайки Эль-Бюитра, грозного бандита, который в то время свирепствовал в штате Гвадалахара… Люди, собравшиеся на этой прогалине, составляли его шайку, а собеседниками были сам Эль-Бюитр и Эль-Гарручоло, его лейтенант и самый близкий друг.
Тут необходимо сделать одно интересное замечание: беседа друзей велась не на испанском, а на английском языке.
— Гм! — проговорил Эль-Гарручоло, затягиваясь табаком и выпуская дым обратно через рот и через нос. — Понять не могу, почему именно вам так не нравится наша профессия, Джон? А мне она, наоборот, кажется очаровательной… Здешние мексиканцы смирны, как овечки, их можно грабить
— Все это так, друг мой, — отвечал Эль-Бюитр, с недовольным видом отбрасывая в сторону свою сигаретку. — Я ничего не могу сказать против. Доход мы имеем здесь прекрасный, опасности никакой, в этом отношении я с вами согласен. Но…
— Ну? Что же вы остановились? Продолжайте.
— Я хотел сказать вам… Неужели же мне суждено весь век только этим и заниматься?..
Эль-Гарручоло весело расхохотался.
— Так вот где вам трет седло? — сказал он, пожимая плечами. — Вы с ума сошли, compadre. Каждому человеку суждено делать то, чем он в данную минуту занимается, в особенности же, когда он сам выбрал это занятие…
— Вы этим хотите сказать…
— Только то, что говорю, — ничего больше. Когда я нашел вас в Мехико под арками на Пласа-Майор, вы лежали с кинжалом, воткнутым в грудь по самую рукоятку, и без единого реала 29 в кармане. Мне следовало бы — caspita! 30 — оставить вас подыхать, как собаку, а не возиться с вами и вас лечить… По крайней мере, теперь я не слышал бы этого безумного бреда!
— Почему же вы так не сделали? Я, правда, умер бы, но зато не запятнал бы позором честное имя.
29
Реал — мелкая испанская монета.
30
Черт возьми! (исп.)
— А ну его к черту! И честное имя, и того, кто его носит! Вы меня просто из себя выводите, мой милый, вашими смешными претензиями. Вы так увлечены этой вашей дурацкой манией благородства, а вам не мешало бы помнить, что вы не что иное, как найденыш.
Эль-Бюитр нахмурил брови и, схватив за руку лейтенанта, сказал ему:
— Довольно об этом, Редблад 31 ! Я ведь уже говорил, кажется, и несколько раз, что не желаю слышать никаких шуток на этот счет.
31
Redblood — красная кровь (англ). — Примеч. перев.
— Ба-а! Что такое, в сущности, найденыш? Тут по-моему и сердиться-то не из-за чего… Это такой несчастный случай, за который нельзя делать ответственным даже самого честного человека.
— Вы мой друг, Редблад, или, по крайней мере, стараетесь казаться моим другом?
— Точно так же, как и вы, благородный сэр Джон Стенли, — перебил его бандит. — Пожалуйста, не высказывайте таких подозрений на мой счет, они меня оскорбляют и коробят сильнее, чем вы думаете. Я принадлежу вам так же, как лезвие моего ножа принадлежит рукоятке… Я ваш телом и душой… У меня только и есть одна эта добродетель, не отнимайте же ее у меня.
Эль-Бюитр с минуту молчал,
— Я виноват, простите меня, брат… Вы столько раз уже доказывали мне свою дружбу, что я, сознаюсь в этом, не имел ни малейшего права в ней сомневаться… Но, несмотря на это, мне ваша дружба все-таки кажется очень странной, и я довольно часто задаю себе вопрос, каким образом вы, Редблад, человек, который ненавидит всех людей, для которого не существует ничего святого, — каким это образом можете вы питать ко мне такую дружбу, что ради меня готовы идти на любые жертвы. Это кажется мне таким странным и необыкновенным, что я дорого дал бы за то, чтобы найти решение неразрешимой для меня загадки.
— Вы просто сумасшедший, Джон, — возразил бандит насмешливо. — Зачем вам нужно знать, за что я вас люблю? Вы все равно не поняли бы меня, и, по-моему, с вас уже достаточно знать, что я в самом деле люблю вас. Неужели вы тоже считаете меня таким лютым зверем, которому недоступно ничто человеческое?
— Я этого не говорил.
— Но вы так думаете, что, в общем, одно и то же. Ну да мне все равно; я не только позволяю вам не благодарить меня, но вы даже можете ненавидеть меня, — мне решительно все равно! Я люблю вас не потому, что это вам нравится, а потому, что я так хочу… На этом и закончим наш разговор и потолкуем лучше о другом…
— Охотно. Добиться от вас того, что я хочу, так же трудно, как сделать белым негра… И тут и там все мои хлопоты пропадут даром.
— Та-та-та! Вы сумасшедший, повторяю еще раз. Но только не мешайте мне. Если удастся одно дело, которым я сейчас занят, мы с вами очень скоро похороним Эль-Бюитра с тем, чтобы воскресить Джона Стенли.
Сальтеадор вздрогнул.
— Помоги вам Господи!
— Пожелайте лучше, чтобы мне помог черт!.. Это дело его касается гораздо ближе, — насмешливо проговорил бандит. — Но вы не отчаивайтесь и положитесь во всем на меня. Я надеюсь, что очень скоро мы до такой степени переменим шкуру, что никакой черт нас не узнает. Видите ли, Джон, на этом свете достаточно уметь только поймать мяч на лету и самому увернуться вовремя.
— Признаюсь вам, друг мой, я не понял ни одного слова из всего того, что вы мне говорили сейчас.
— Э! Да зачем вам нужно понимать? Вспомните, разве вам приходилось когда-нибудь жалеть о том, что вы позволяли мне руководить вами?.. Еще немного, и мы вывернем кафтаны и изменим не профессию, которой так приятно и выгодно заниматься, а имя, и возьмем другое, более звучное и знатное.
— Посмотрите-ка, — добавил он с иронией, указывая на собравшихся вокруг них бандитов, — какую внушительную коллекцию честных людей пустим мы с вами тогда в обращение под нашим флагом! Подумайте только, какой это произведет эффект! Мы — и вдруг сделаемся официальными защитниками угнетенных!
— Да, — проговорил Эль-Бюитр задумчиво. — Я постоянно мечтал…
— Развить это дело, как следует, не так ли? — перебил его приятель. — И мне совершенно понятно: ничего не может быть лучше, чем серьезно относиться к своим обязанностям, если хочешь, чтобы тебя уважали. Ну так вот! Будьте спокойны, я доставлю вам это удовольствие. Если со временем вас почему-то покинет счастье, вас, наверное, расстреляют вместо того, чтобы отправить на виселицу или познакомить с гароттой 32 , что тоже, согласитесь сами, может служить до известной степени утешением.
32
Гаротта — казнь посредством удушения. — Примеч. перев.