Золотая лихорадка

Корнилова Наталья Геннадьевна

— Так вот, — проговорил Розенталь, — встречаются как-то католический пастор и раввин. Пастор и говорит раввину:

«Вот вы раввин и умрете раввином. А я вот надеюсь со временем получить большой приход, стать богатым прелатом».

«Ну, допустим. А дальше?»

«Дальше я могу стать кардиналом».

«Замечательно. Ну а дальше-таки что?»

«Как что? Кардинал может стать папой римским».

«Все это прекрасно. Ну а дальше?»

«Как это — дальше? Выше папы римского только бог. Не может же человек стать богом?»

Раввин усмехнулся и говорит:

«Ну, как сказать… Одному еврейскому мальчику это удалось».

Я

улыбнулась. Бубнов почесал в голове, а потом, колыхаясь массивным животом, захохотал:

— Может, согласно твоему анекдоту об окольных путях, Иосиф Соломонович, не мне баллотироваться в губернаторы Московской области, а тебе — и сразу в президенты?

Я скромно улыбнулась и сказала:

— Какой смысл? Все равно Роман Юрьевич никого не утвердит.

— Что, простите?

А то есть еще один поучительный анекдот, почти исторический факт… м-м-м… шутка. Собираются Сталин, Рузвельт и Черчилль. Рузвельт говорит: «Мне приснился сон, господа, замечательный такой сон. Мне приснилось, что меня избрали президентом всего земного шара». Черчилль говорит: «Мне тоже приснился сон. В нем мне привиделось, что меня избрали премьер-министром всей Солнечной системы». Сталин закуривает трубку и говорит: «Мнэ тоже приснился сон, товарищи. Я нэ утвердил на пост никого из вас».

16

После всего этого мы отправились домой к Бубнову. До этого мне удалось позвонить боссу и в общих чертах обрисовать ситуацию. Родион только шмыгал носом, а потом заявил, что я неплохо подкинула дров для его частной котельной.

Уверена, что, говоря это, он стучал пальцем по своей голове, которая и была поименована «котельной».

…Мы въехали во двор, где жил Бубнов.

— Что-то окна не горят, — проговорил Бубнов, окидывая взглядом фасад своего дома. — Жена в такое время всегда дома. Где это она ходит? А может, уже спать легла? Хотя нет… что-то не похоже на нее.

Я хотела было сказать, что супруга Бубнова не находит возможности сосуществовать под одной крышей с посторонней женщиной, то есть со мной. Но от комментариев воздержалась: это не входило в мою компетенцию. Вместо этого я сказала совсем другое:

— Я смотрю, у вас на всех окнах задернутые шторы или плотно прикрытые жалюзи, Геннадий Ильич. Это очень предусмотрительно.

Бубнов посмотрел на меня и крепко сжал губы.

Было около одиннадцати вечера, когда мы вернулись в дом Геннадия Ильича. Мы — это Бубнов и я, потому что Розенталь вышел за квартал до нужного дома. Я открыла дверь и первая проскользнула в прихожую.

…Вдруг вспыхнул свет, и Геннадий Ильич, ослепленный им, прикрыл ладонью глаза.

— Добро пожаловать домой, Геннадий Ильич! — проговорил сочный мужской голос. В нем звучали жирные дребезжащие нотки, какие присутствуют в голосе толстого повара, аппетитно провозглашающего: «Кушать подано!»

И я увидала в проеме совершенно незнакомого мне мужчину. Судя по лицу Бубнова, он тоже видел этого незваного гостя в первый раз. В руке его был пистолет… нет, не традиционный киллерский пистолет марки «TTV или „беретта“. Пистолет, не снабженный глушителем, но тем не менее стреляющий совершенно бесшумно.

Это был пистолет-шприц, который заряжался ампулами и действовал только при непосредственном контакте с кожей. Но все зависело от содержимого ампулы.

Вряд ли витамин В.

Из противоположного дверного проема показался второй. Он держал более традиционное, но не менее смертоносное и куда более

внушительное оружие. Пистолет-пулемет «узи».

Геннадий Ильич захлопал ресницами и попятился к двери.

Его нижняя челюсть отвисла, глаза превратились в бессмысленные оловянные плошки.

— Ну куда же вы, драгоценный, — проговорил второй, с «узи», и вскинул пистолет на уровень остекленевших от ужаса и неожиданности глаз хозяина. — Я еще не договорил. Невежливо как-то.

…Третий появился у нас за спинами — вероятно, он притаился в одежном шкафу, а теперь выполз на место действия. Этот третий — с обычным «Макаровым» — с издевательской улыбочкой ткнул мне в бок дулом, потом — что было еще более отвратительно — прихватил за талию, вероятно, полагая, что меня успокоит и облагодетельствует этот джентльменский жест.

А потом, отвратительно ухмыляясь, начал один за другим закрывать замки, защелкивать щеколды и поворачивать блокираторы входной двери. И выключил сигнализацию.

Та-ак, промелькнуло в голове, кажется, сейчас нас будут убивать. Красочно и с прибаутками. Но не думаю, что это займет много времени.

Человек с автоматическим шприцем окинул нас холодным взглядом, а потом заговорил:

— В общем, так, дорогая моя. У меня в этом маленьком пистолетике ампула б-тубокурарина. В высшей степени замечательного препарата. Впрысну тебе и Геннадию Ильичу, это тебе понравится. Расслабятся все мышцы твоего тела, включая такую занимательную, как сердечная. Думаю, объяснять такой умной девочке, как ты, что именно произойдет с тобой при остановке сердца, не надо. Компоненты этого препарата рассасываются примерно через полчаса после введения, а за это время никто делать вскрытия и тем более давать заключения не будет. Просто не успеет. Потом, на столе у патологоанатома, вас вскроют, установят причину смерти от инфаркта. Если будут исследовать очень тщательно, то установят так называемый синдром «внезапной смерти». Обычно он встречается у младенцев, но порой грешат им и взрослые. Так что не вынуждай нас вести себя грубо… мы знаем, что ты опасная дамочка, но сегодня не твой день. Это не больно.

Бубнов застонал от ужаса.

«Ну ничего, — подумала я. — Еще посмотрим, кто кого. Не думаю, что вы, господа киллеры, предусмотрели все сюрпризы и найдете управу на все имеющиеся у меня в арсенале способы самозащиты… Хотя — на каждого хорошего бойца найдется лучший. Истина в последней инстанции».

Но промедление смерти подобно. Еще несколько секунд, и нам уже не поможет редкостное искусство, преподанное мне Акирой, разве что только сам господь бог со своими ангелами, архангелами, серафимами и херувимами. Да и то в день воскрешения всех мертвых.

— Спокойно, мальчики, — сказала я. — Не будем пороть горячку. В конце концов, что это вы встречаете нас в дверях? Давайте пройдем в комнаты, поговорим, обсудим.

А что у нас тут? Шоу «О чем думает женщина», что ли? — язвительно переспросил тот, со шприцем, и отвел от меня пристальный взгляд. Я чуть попятилась и наткнулась спиной на стену. В квартире Геннадия Ильича Бубнова была одна примечательная особенность. Выключатели располагались не на уровне глаз, как в большинстве российских квартир, а, скажем так, существенно ниже. На уровне пояса. Пятясь, я загородила спиной такой выключатель. По губам человека со шприцем прозмеилась быстрая усмешка, и я, не задумываясь, выключила свет. И тут же прянула в сторону и вниз, наугад вытянув при этом руку в резком выпаде.