Золотая ловушка
Шрифт:
— Всем на берегу! Оставаться на местах, поднять руки! Не вздумайте стрелять!
При первом звуке Маша вздрогнула, таким железным, нечеловеческим он показался. Потом расслышала громкие голоса на берегу — там люди что-то кричали друг другу, явно уходя в воду, исчезая из туманного полусвета.
Берг распотрошил свой кофр, быстро выхватил камеру, привинтил к ней объектив и начал снимать то, что творилось на берегу. Сначала он прятался в тени скалы, но потом, увлекшись, пошел к берегу.
Вдруг со стороны моря возник новый звук мотора — это явно был вертолет. Рев
Показалось или нет — с берега или с судна зацокали выстрелы, которые гулко отдавались от прибрежных скал.
— На берегу! Не стрелять! Лечь на землю лицом вниз! Тем, кто хочет оказать сопро тивление, не советую! — прибавил громкости металлический голос. С моря акватория патрулируется пограничниками! Лежать всем, я сказал!
Маша во все глаза смотрела на разворачивающуюся перед ней картину. Берг, слегка приседая за большими камнями, медленно двигался к берегу, его камера выстреливала очередями. Туман уже почти исчез. Вдруг одна из темных фигур на берегу, бросив рюкзак, петляя меж камнями, побежала в сторону бухточки. Наперерез ей от скал двинулись двое, но было видно, что не успеют — они были намного дальше.
— Андреас! — полузадушенным голосом прокричала Маша. — Вернись немедленно! Ты что делаешь!?
Но он то ли не слышал, то ли проигнорировал ее вопли. Маше было видно, что темная фигура бежит прямо на камни, за которыми присел Берг. И тут он, с камерой в руках, встал во весь рост перед человеком в темной куртке и вязаной шапке, натянутой на уши. Тот резко затормозил, по инерции проскочив еще несколько шагов, и выставил перед собой руку, в которой было что-то зажато.
Пистолет, с ужасом поняла Маша. Он же сейчас выстрелит! Она вскочила, чтобы бежать туда, к нему. Но человек в куртке вдруг резко махнул рукой в сторону.
— Уйди, фриц, паскуда! — прохрипел он. — Уйди, пристрелю!
Он снял шапку, быстро провел ею по лицу. Маша узнала темное от загара длинноносое лицо: Дмитрий Пегов. Берг неподвижно стоял перед ним, не делая ни малейшей попытки посторониться. Пегов выматерился и, резко отмахивая рукой с зажатым в ней пистолетом, побежал наискось, стремясь скрыться в тени, которую отбрасывала каменная стена бухты. Маша стояла, прижав к губам кулаки, ноги не хотели слушаться.
И тут навстречу Пегову откуда-то сверху ссыпались парни в камуфляже. Матерясь на чем свет стоит и оскальзываясь на гальке сапогами, они мгновенно сбили его с ног — Пегова уже почти не было видно под несколькими крепкими телами. Потом так же быстро расступились, прохрустели вниз по гальке — от них крепко пахнуло гуталином, ружейным маслом.
Пегов остался лежать со связанными ногами и завернутыми за спину руками, зло и быстро исподлобья оглядывая все вокруг. Из разбитой губы по подбородку текла кровь. Как затравленная собака,
Вдруг внизу снова заговорил металлический голос. Они обернулись: оказалось, внизу картина уже изменилась. От лодки вели еще троих — руки у них были заведены за спину, парни в камуфляже почти волокли их на себе. Но болтавшаяся на рейде «мэрээска» затарахтела и начала разворачиваться носом в открытое море. Вертолет продолжал кружить над ней, закладывая узкие виражи, из него грохотал голос, но слов за шумом двух моторов было не разобрать. Суденышко потарахтело на месте, задрало нос и вдруг резво рвануло с места.
— От ты, елки зеленые, дурилка, куда бежать, там же погранцы проход стерегут! — проговорил за спиной Маши знакомый голос.
Маша и Берг оглянулись — Петрович собственной персоной, с отросшей щетиной на щеках, сидел у костра и с аппетитом доедал остатки вчерашней каши прямо из котелка.
Сейнер протарахтел несколько сот метров, и тут из-за дальнего мыса показалось узкое, приземистое тело морского охотника.
— А я что говорил, — засмеялся Петрович, — куда бежать, когда дорожки все известны.
— Так это все вы, Петрович! — изумленно сказала Маша. — Слава богу, а то я подумала…
— Что подумала, что я с бандюками этими заодно? — тихо засмеялся Петрович. — Так, нет?
— Ну… — Маше было совестно признаваться. — Но вы сами виноваты. Вы же знали! А нам ничего не сказали. Как будто мы дети малые. А если бы мы подорвались на той растяжке?
— Ах ты любопытная Варвара! — изумился Петрович. — А кто велел по пещерам шастать? Ваше ли это дело? Вы сюда приехали красоты снимать — вот и снимали бы.
— Это не Мария, это я… шаштал, — заявил честный Берг. — Я искал таблички от Императорских ванн. И мы случайно нашли золото.
— Ну, юные следопыты, ей-богу! — Петрович шлепнул по коленям. — Да, надо было вас с собой уводить от греха. Тут такие дела…
Маша засмеялась: если бы он знал, от какого греха не увел их! Но невинно спросила:
— А какие такие дела?
— А такие дела, что целый синдикат по золоту работал, — крякнул Петрович. — Пустые пробы породы сдавали в экспедицию, а самородки прятали. Похоже, прямиком в Японию везли, там нашей гопоты полно. А сколько всего увезли — это теперь следователи узнают, да не наши, а областные. Наши-то по самое некуда замешаны.
Военные собрали всех четверых «золотопромышленников», погрузили на вертолет золото. Из вертолета вышел седой мужик с погонами подполковника, подошел к Петровичу. По жимая руку, вопросительно оглядел Машу и Берга.
— Это журналисты, я вам рассказывал, Сергей Николаевич. — Петрович представил их — сначала Машу, потом Берга. — Они тут пока сами хозяйничали, тоже спрятанное обнаружили, хорошо, не подорвались на растяжке, я, дурак старый, не подумал об этом.
— Вы, я видел, снимали эту гоп-компанию, — протянул руку Бергу подполковник. — Не откажете нам свои материалы продублировать? И большая просьба — если надумаете что-то публиковать, согласуйте с нами, хорошо?