Золотая ловушка
Шрифт:
— Да-да, конечно, — с готовностью закивал Берг. — Я сделал съемку также в пещере, тоже могу вам на флеш записать.
— На флеш? — задумчиво произнес подполковник. — Это хорошо. В Буревестник вернетесь, зайдите ко мне обязательно.
Он четко развернулся и пошел к вертолету.
— Постойте! — Маша догнала подполковника. — Товарищ подполковник, мне надо спросить… Мне про эту историю можно будет написать? Это же сенсация — самородное золото на Курилах! Не говоря уже о том, что просто детектив получается.
— Ну, это вы со следователем обсудите, если
— А… когда? Нам вообще-то улетать надо. — Маша искоса посмотрела на Берга, который стоял поодаль, прислушиваясь к их диалогу.
— Ну, бригада днями прилетит из Южного, а там… — подполковник козырнул. — Мы свое дело сделали, теперь как следствие распорядится.
— Спасибо, я поняла. — Маша улыбнулась подполковнику. — Счастливо вам!
Через несколько минут вертолет затарахтел, завис над пляжем, потом резко набрал высоту и косо вывернул над скалами. Парни в камуфляже неровной колонной пошли вдоль по каменистым плитам, некоторые приветственно помахали Петровичу. Тот в ответ приложил ладонь к седой голове.
Поляков и Берг сняли палатку, упаковали рюк заки. Обратной дороги к Буревестнику Маша почти не заметила. Ее переполняли впечатления последних дней, она вновь и вновь прокручивала в памяти и день, который они провели вдвоем с Бергом, и утреннюю стрельбу под металлический голос с неба. Она шла по тропе вслед за Петровичем, не обращая внимания на окружающее. Лишь время от времени оглядывалась на Андреаса, с лица которого не сходило глуповатое выражение счастья.
Из Буревестника они нашли попутку и по дороге, еще не совсем восстановленной после тайфуна, по ухабам и промоинам, добрались в райцентр. На счастье, в гостинице была горячая вода, Маша приняла душ и решила немедленно лечь спать, глаза совершенно слипались. В этот момент раздался осторожный стук в дверь. На пороге стоял Андреас с какими-то пакетами в руках.
— Мария, это ужин. — Он указал подбородком на пакеты. — Если ты не против… — Он так явно трусил и в то же время надеялся, что она примет приглашение, что Маша расхохоталась, взяла его за рукав и втянула в комнату. Он уронил все пакеты под ноги и обнял ее так, что она со смехом закричала:
— Пусти, ребра сломаешь!
Но отпускать ее он был явно не намерен.
Маша проснулась рано, тихонько выскользнула из номера, чтобы не разбудить Андреаса. Но когда вернулась из душа, он уже не спал, застелил постель и смиренно ждал.
— Доброе утро! — Маша чмокнула его в колючую щеку. — Умывайся, нам с тобой надо кое-куда наведаться.
Через полчаса они шагали по Советской. Ясный свет из-за сопки уже заливал небо, но густая тень от нее еще плотно лежала на улице. Они подошли к дому, в котором уже бывали без особого успеха.
— Ма-ша… — осторожно начал Берг. — А зачем мы сюда пришли?
— Так… — Маша минуту подумала. —
— Ма-ша. — Берг взял ее за руку. — Может быть, не стоит? Криминал — это дело полиции… Там может быть опасно. Что ты хочешь узнать?
— Андрюшенька, ничего опасного. — Маша успокаивающе погладила его по плечу. — Я только спрошу и сразу уйду. Ты подожди тут. Понимаешь, мне надо выяснить… Полиция полицией, но у меня профессиональный интерес. Я, может быть, такое расследование напишу! Мне только не все понятно… Я сейчас. — И она решительно взошла на крыльцо.
После продолжительного стука дверь ей открыла Виктория. Бледная, вся в черном, с туго затянутыми на затылке волосами, но без малейшего макияжа. Сейчас она выглядела как боярыня Морозова на знаменитой картине.
— Чего надо? — неприветливо спросила она.
— Доброе утро, Виктория. — Маша помялась. — Можно войти?
— Нельзя! — отрезала Виктория. — Говори, чего надо, и проваливай.
— Я знаю про Дмитрия… — Маша прямо посмотрела ей в глаза. — Про то, что он задержан. Но у меня вопрос… Кто такой Попович?
Виктория вздрогнула, на высоких скулах выступили неровные малиновые пятна.
— Чего тебе надо от меня? — зашипела она. — Чего ты вынюхиваешь, выслеживаешь? Сучка, подстилка немецкая! Иди отсюда, пока я тебя не прибила!
— Так вы не скажете? — Маша отступила на нижнюю ступеньку.
— Проваливай… — Виктория выплюнула такой отборный мат, что Маша чуть не упала с крыльца. — Вали отсюда! Прибью!
Обратно шли молча, но Маша видела, как не по себе Бергу. Он искоса посматривал на ее пылающее лицо, но ничего не спрашивал. Вдруг Маша остановилась.
— Знаешь что, — примирительно проговорила Маша. — Мне надо еще к начальнику геологической партии Тищенко попасть, я одна пойду, ты не ходи со мной. Я только узнаю, где его искать, и на полчаса схожу. А ты, если захочешь, вернись к Славке в редакцию, чаю попей с ним…
— Нет, Мария, — твердо сказал Берг. — Я с тобой.
В его словах было столько кремния, что Маша поняла: спорить бесполезно. И, вздохнув, зашла в холл гостиницы.
Узнав у бессменной Элеоноры, что Тищенко живет в общежитии, по распоряжению следователя отстранен от работы и, скорее всего, сидит дома, они направились в недолгий поход — пройти весь райцентр из конца в конец за час можно было не один раз.
По скрипучей лестнице они поднялись на второй этаж, постучали в дверь, обитую порванной клеенкой, местами из-под нее торчала серая вата. Дверь открыл худой, тщательно выбритый мужик в теплой клетчатой рубахе. В таких Машин папа любил ездить на рыбалку, почему-то называя их «ковбойками».
— Герман Иванович? — Маша постаралась улыбнуться. — Я Мария Зотова. Это Андреас Берг, мы журналисты, были у Кирилла Карагодина на точке…
— Наслышан, как же. — Мужик посторонился, пропуская их в дверь. На Машу пахнуло свежим перегаром, хотя по виду Тищенко было не похоже, чтобы он пил накануне. — Чем обязан?