Золотая медаль

Донченко Олесь Васильевич

Она спешила. Надела лучше платье, улыбнулась себе в зеркало: была так хорошо одета и такая взрослая! В это раннее время все казалось ей необыкновенным, праздничным. Еще вчера она договорилась с Жуковой, что в пять с четвертью они будут на избирательном участке, чтобы проголосовать первыми.

Хотела уже идти, но взгляд задержался на пустой кровати матери.

До сих пор к ней в клинику не пускали. Марийка передавала ей записки, мать тоже отвечала записками, успокаивала дочь, уверяла, что скоро выздоровеет и возвратится домой.

Но с некоторого времени девушка ощущала тяжелую грусть. Тревога бередила сердце.

Марийка села на кровать, тихо заплакала. Сегодня они с матерью вдвоем пошли бы голосовать. И как бы мамочка радовалась, с какой бы гордостью посматривала на дочь!

Победила себя, вытерла слезы. Уже, наверное, ее ждут.

Они встретились точно в назначенное время. Юля Жукова тоже пришла по-праздничному одетая, сдержанная, почти суровая.

К началу голосования оставалось еще почти сорок минут. Подруги вошли в зал и были очень удивлены, увидев там двух мальчишек. Это были Николай Сухопара и Юша Кочетков.

— А вы почему здесь? — воскликнула Марийка. — Вот еще избиратели!

— А мы здесь возле карты! — показал Кочетков на стену. — Это Сухопара делал и еще пионеры из пятого!

Он стоял навытяжку, как на посту, в высоких сапожках и в кургузом, отделанном мехом полушубке, который не прикрывал суконных брюк-галифе.

Все глянули на макет карты. Сухопара нажал кнопку, и вдруг вспыхнула лампочка, осветив миниатюрное сооружение с надписью: «Каховская ГЭС».

— Ах вы такие! — вырвалось у Юли. — Молодцы!

В этот миг в зал поспешно вошел дедушка, которого сразу же узнала Марийка. Он тоже узнал ее и живо поздоровался:

— А, товарищ агитатор! Здравствуйте! Не забыли, где встречались? Вы мне еще на карте показывали, где работает мой сынок, Григорий Гаврилович. Только что же это такое, скажите, пожалуйста? Что это такое, спрашиваю? Я — пенсионер, мне шестьдесят пять скоро минет. Я так спешил, так спешил, а вы вон что!

— Что случилось? — вмешалась Жукова. — Извините, мне показалось, что вы нас хотите за что-то поругать.

— Себя, себя ругаю за то, что опоздал! Так спешил, думал, что первым проголосую. Я в прошлый раз был первым. А здесь уже вы!

— Пожалуйста, и теперь голосуйте первым, а мы за вами, — решила дело Юля.

Дедушка согласился и, что-то удовлетворенно бормоча, отошел и сел в кресло. Но в шесть часов, когда открылись двери избирательного участка, он вдруг изменил свое намерение:

— Извините, милые мои, меня старого! И как я не догадался, что вы же впервые голосуете! А если впервые, то и голосуйте первыми!

Марийка получила бюллетень.

— Сюда, здесь кабины, — пригласил ее юноша с красной повязкой на рукаве.

Марийка отодвинула тяжелую портьеру. В кабине на столике лежали карандаши. «Что же я должна здесь сделать? Ах, да, надо свернуть вчетверо бюллетень».

Но она не спешила с этим. Волнуясь, взяла карандаш, зачем-то легонько уколола

себе острым концом ладонь. И вдруг поняла, что не может выйти отсюда, пока не выскажет то светлое, необыкновенное чувство, которое переполняет ее сердце.

Быстро присела возле стола. Написала обо всем: что она голосует сегодня впервые, что этот день для нее — праздник, что она клянется не жалеть для Родины ни сил, ни здоровья, и, если надо, то отдаст за нее и жизнь…

Но на бюллетене она сделала лишь короткую надпись, всего несколько слов: «За счастье народа!» И втайне удивилась, что высказала этим все, что хотела сказать…

В соседней комнате стояли урны, обвитые горячим кумачом, вокруг виднелись живые разливы цветов, свисали со стен багряные флаги.

Глянула, а за столом, среди членов избирательной комиссии — директор школы Татьяна Максимовна. Седая, в очках, с черным галстуком, с сияющим орденом Ленина на груди. Она встала и, как всегда, прищуривая глаза, вдруг наклонилась через стол.

— Поздравляю вас, Полищук! Запомните этот день!

Марийка растрогано пожала протянутую руку.

В зале избиратели рассматривали карту строительства новых электростанций. Николай Сухопара — сосредоточенный, гордый, поблескивая глазами, нажимал кнопки, зажигая на карте цветные огоньки.

Марийка вернулась домой и, не раздеваясь, села в кресло. Хотелось побыть одной со своими мыслями, осмыслить и еще раз пережить это утро. За окнами уже рассвело, тихо переговаривались люди, спеша на избирательные участки. Звенели трамваи.

«Вот еще один этап моей жизни, — думала ученица. — Я стала полноправной гражданкой своего социалистического государства, я участвую в выборах в Советы. Пройдет еще несколько месяцев, и я окончу школу».

Потом — институт. Студентка! Она будет слушать лекции известных профессоров, которые прославили свои имена научными открытиями всемирного значения. Вот когда большой и прекрасный мир науки раскроется перед нею во всей своей волнительной глубине! Как она будет настойчиво учиться, как жадно будет впитывать знания, добытые поколениями ученых, которые всю жизнь отдали науке! И как, вооруженная знаниями, она тоже отдаст всю свою жизнь Советской Родине, народу, партии, которые воспитывают ее сейчас с такой любовью и заботой!

Невольно подумала, что если и дальше она будет учиться так, как сейчас, наверное, получит медаль. Марийка уверяла себя, что учится совсем не ради награды и что об этом не надо и думать, неизвестно еще, как она сдаст экзамены. Но другая Марийка украдкой, втайне ей говорила: «Можешь не думать, пожалуйста! И все-таки, почему бы тебе не помечтать о такой награде, особенно, если ты заслужишь ее по праву? Не забывай, что золотая медаль дается лучшим из лучших, нелегко ее получить. И если тебя наградят ею, это будет признак, что ты с блеском овладела школьной наукой, и это можно назвать твоим первым трудовым подвигом!»