Зoлoтaя Opдa и eе пaдeниe

Якубовский Александр Юрьевич

Вместе с торговлей в города Поволжья с Востока проникал и ислам. Известно, что уже в X в. Булгар был по преимуществу мусульманский город, а что касается Итиля,2 то в нем, но указанию Ибн-Хаукаля, арабского географа X в., было тридцать мечетей. Направляясь в Монголию, проезжая Поволжье в середине XIII в., В. Рубрук сказал про Булгар: "И я удивляюсь, какой дьявол занес сюда закон Магомета".3 Увы, В. Рубрук не знал истории Поволжья, в противном случае он не задал бы подобного вопроса. Исламизация городских поселений Поволжья, особенно таких крупных центров, пак Булгар и Итиль (потом Саксин), - дело рук тех купцов и ремесленников, которые в большом количестве приез-кали и даже переселялись в Поволжье, а не только официального посольства халифа Муктадира к царю Болгар в 921-922 гг.4

Поволжье, а вместе с ним и половецкая кочевая степь вели почти не прекращавшуюся торговлю с русскими княжествами, лежавшими по бассейну как Днепра и его притоков, так и Оки. Нe только из Болгар,

но и из Рязани и Днепровских земель шел в степи и в Нижнее Поволжье хлеб, а вместе с ним и лен, на который был большой-спрос как в Средней Азии, так и на Кавказе и в Иране. Согласно арабской и персидской географической литературе, рынок Дербента в X в., т. е. еще в хайфский период, был известен как центр продажи рабов,5 поступавших из Восточной Европы, и славился как рынок русского льна.

1 Там же, стр. 57, 70.

2 Вернее, его торговой части, называвшейся "Хазаран". 96.

3 Плано Кapпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 90.

4 Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу, под ред. акад. И. Ю. Кра-чковского, 1939"

5 Истapхи, BСA, т. I, стр. 184.
– И б н -Хаукаль, BСA, ... II, стр. 242.

Древнерусская летопись (Лаврентьевская и Ипатьевская) полна рассказов о частых набегах кочевников половцев на русские земли. Типичными могут быть признаны следующие слова летописи по Лаврептьевскому списку о 1093 г.: "По-ловци воеваша много, и возвратишася к Торцьскожу и изне-могоша людье в граде гладомь, и предашаяся ратным; по-ловци же, приимше град, запалиша и огнем, и люди разде-лиша. . .".1 В другом месте, под 1094 г., читаем: "Хрестьян изгублено бысть, а друзии полонени и расточени по землям".2 Едва ли ость у нас основания не доверять летописи в ее утверждении о множестве половецких набегов. При феодализме 3 взаимодействие между земледельческими районами и кочевой степью D основном складывается повсюду в одних и тех же формах. Русские княжества не являлись исключением из этого правила. Постоянные набеги кочевников - явление обычное. Путем набегов кочевники добывают себе добро (добычу), которое входит заметной статьей в систему их "хозяйства". Летопись полна сообщениями об уводе большой добычи в виде разнообразного имущества, в том числе скота, и людей. Однако было бы глубочайшим заблуждением считать, что между русскими феодальными княжествами и кочевой половецкой степью отношении сводились только к постоянной вражде, когда набеги половецких ханов "на русские земли" сменялись княжескими походами в глубь Дешт-и-Кыпчак. Юго-восточная Европа в этом отношении не составляет исключения. Всюду, где в феодальную эпоху по соседству жили земледельческие и кочевые общества, военные набеги за добычей сменялись мирным торговым общением. История Средней Азии, Монголии. Китая полна фактами "того рода. Более того, очень часто враждебные отношения между русскими князьями и половецкими ханами не мешали нормальному ходу торговли.

1 Летопись по Лаврентъевскому списку, изд. Археограф, комисе., 1910, стр. 217.

2 Там жо, стр. 219.

3 Имеются в виду, конечно, самые ранние этапы сложений феодальных отношений.

Купцы со своими товарами свободно переходили с одной стороны на другую, нисколько не рискуя подвергнуться нападению кого-нибудь из противников. Ипатьевская летопись под упомянутым уже 1184 г. сообщает в этом отношении интересный факт: "Едущим же им и устретоста гости, идущь противу себе ис Поло-пець, и поведоша им, яко Половци стоять на Хороле".1 Приведенный факт - не случайное явление. Свобода прохода караванов через враждебные лагери весьма характерна для феодального Востока. Позволю себе привести еще один факт из эпохи крестовых походов, относящийся к тому же времени (конец XII в.). Ибн-Джубейр отмечает, что во время борьбы мусульман с крестоносцами караванная торговля не прекра-щалась. Купцы с товарами из Дамаска, находившегося в руках мусульман, проходили совершенно спокойно в Акку, которой тогда владели крестоносцы. Между прочгщ, этой дорогой проехал и сам Ибн-Джубейр, который отмечает, что между вра-ждебными сторонами существовало поэтому поводу молчаливое соглашение.

1 Ипатьевская летопись, стр. 429.

Огромное место в системе торговых сношений того времени занимал и путь из Поволжья и русских княжеств через Крым и Трапезунд. В Трапезунд приходили не только меха, лен, рабы, но и русский хлеб, в котором так нуждался этот боль-вюй, укрепленный портовый город. Как и прежде, т. е. в X в., через Трапезунд торговля шла на Хамадан, Тебриз и другие места. Позволяю себе привести два рассказа об этой торговле, один - арабского историка первой половины XIII в., другой - известного монаха минорита (францисканца) В. Рубрука, проехавшего через Крым в 1253 г. по дороге в Монголию. Слова первого из них относятся еще к половецкому времени, а второго - так близки домонгольской эпохе, что они целиком могут охарактеризовать половецкие порядки. По поводу похода Джебе и Субэдея (1223) Ибн-ал-Асир пишет: "Прибыли они к городу Судаку; это город кыпчаков (половцев, - А. Я.), из которого они получают свои товары, потому что он лежит на

берегу Хазарского моря и к нему пристают корабли с одеждами;. последние

продаются, а на них покупаются девушки и невольники, буртасские меха, бобры, белки и другие предметы, находящиеся на земле их".1 Спустя тридцать лет через Судак: проехал В. Рубрук. "Солдая [Судак], который обращен к Си-ноплю наискось, и туда пристают все купцы, как едущие из Турции и желающие направиться в северные страны, так и едущие обратно из Руси и северных стран и желающие переправиться в Турцию. Одни привозят горностаев, белок и другие драгоценные меха; другие привозят ткани из хлопчатой бумаги, бумазею (gumbasio), шелковые ткани и душистые коренья".2 Торговля эта была главным образом в руках мало-азийских купцов, по происхождению как турок, так арабов; и персон. Не малую роль, как мы уже видели, играли в этой торгонло и аланские купцы. Рассмотренная нами торговля He-могла не влиять благотворно на экономическое благосостояние половецких ханов с их административным аппаратом и на полоноцких бегов, которые занимали в нем высшие должности. По половцы создали эту торговлю. Интенсивная торго-вая жизнь Крыма, Булгара, Итиля, а потом Саксина досталась. половцам по наследству от предшествующей эпохи. Не подлежит сомнению, что политическая власть, которую они держали над Крымом с его торговыми городами и Нижним Поволжьем, приносила половцам немало выгод. Живя в условиях кочевого общества, половецкие ханы не достигли еще того уровня, на котором в XIII и особенно в XIV в. находились монголы, обладавшие почти централизованным аппаратом власти как в Золотоордынском, так и в Хулагидском 3 государствах.

Хотя Ибн-ал-Асир и говорит про Судак начала XIII в.,, что "это город кыпчаков", однако слова его надо понимать не в том смысле, что большинство населения здесь были половцы.

1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 26.

2 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 66.

3 Персидское государство под властью монгольской династии Хулагу. Правильнее было бы писать "хулагуидский", однако в русской исторической литературе принято писать упрощенно "хулаиадский"..

Говоря так, он только хотел сказать, что в Судаке сидели половецкие чиновники, которые следили за правильным поступлением дани в казну половецких ханов. Едва ли будет ошибкой высказать предположение, что те чиновники, которые при монголах носили название "даруга" и основной функцией которых было наблюдение за правильным поступлением даней (в покоренных областях) и повинностей (внутри собственного государства), а также и общее управление той или иной областью, уже были при половцах и носили, быть может, турецкое имя "баскаков". Последний термин еще недостаточно изучен. Турецкое слово "баскак" в монгольском государстве могло появиться в определенном административно-техническом смысле лишь при условии, если оно было взято с этим или приблизительно с этим смыслом из самой жизни. Дани в половецком государстве занимали огромное место, ибо поступали они не только от ряда крымских городов, но и богатого Булгара, а также Нижнего Поволжья. Если мы даже не имеем уверенности относительно употребления в половецкий период термина "баскак", то что же, собственно говоря, сказать о самой системе административного устройства половецкого "государства"? Да и самое слово "государство", - можно ли его применять к половцам и половецким племенным объединениям в том смысле, который оно имело у монголов XIII и XIV вв.?

Таковы наши представления о взаимоотношениях половцев с их более культурными соседями - русскими феодальными княжествами, крымскими городами и Булгарским княжеством. Однако в последней по времени работе о половцах акад. В. А. Гордлевского под заглавием "Что такое "босый волк"?",1 работе, насыщенной фактическим материалом и интересными мыслями по частным вопросам, имеются суждения общеисторического характера, которые, по нашему мнению, неверно передают картину отношений между русскими и половцами.

1 В. А. Гордлевский. Что такое "босый волк"? Изв. Акад. Наук СССР, ОЛиЯ, т. VI, вып. 4, 1947, стр. 317 след.

Автор, вопреки традиционным и правильным взглядам русской историографии на эти отношения, рисует картину мирного соседства, дружественных сношений и взаимной пользы. Взгляд русских источников на зло и бедствия, которые причиняли кочевники половцы русским землям, В. А. Гордлевский считает "официальным и навеянным церковью представлением".1 "Для церкви половцы часто враги, которые, - пишет он, - игубят землю русскую и проливают христианскую кровь беспрестанно" - повторяются затверженные слова. Когда же князья узнают их ближе - половцы превращаются в сватов".3

Едва ли историки СССР и в частности историки, изучающие дореволюционную Россию, смогут согалситься с этим взглядом. Нельзя согласиться со словами автора, что "на представлениях трех поколений раскрывается растущая тяга к кочевникам".3 В летописных рассказах о причиняемых половецкими набегами бедствиях отражено не официальное представление русской церкви, а подлинные страдания русских крестьян и городского населения, которые во время набегов теряли родных, кров и накопленное трудом добро. Историкам хорошо известно, что в средние века кочевники чаще обрушиваются на земледельческие области губительными войнами, чем ведут с ними выгодные торговые сношения.